Там, где мы служили...

Верещагин Олег Николаевич

— Ххак, ххак! — послышались выдохи канадца.

Иоганн рухнул на пол правым плечом вперёд.

— Ой, йо-о… — охнул кто-то — и стало очень тихо.

Иоганн сел почти сразу. Брови Ника подпрыгнули, он облизнул губы, и он изумлённо протянул:

— Нуууу… вот это ло-об…

Так — сидя — Иоганн захохотал. К нему почти сразу присоединились и все остальные, Дик стукнул Ника между лопаток кулаком, тот отпихнулся локтем…

— Ник, — Иоганн встал и серьёзно посмотрел в глаза канадцу, — я так и не понял —

это что?

— Это не ланкаширский стиль, — со знанием дела сказал Джек, вдруг ощутив — впервые за долгие недели! — настоящий интерес хоть к чему-то. — Что это, канак? [1]

— Я думал, что не свалю, — признался Ник. — По вам бить, товарищ сержант…

— «По тебе». Давай на «ты», — Иоганн ткнул пулемётчика в плечо, и тот кивнул:

— Ну… то есть — по тебе бить, как по стальной болванке.

— Так что это? — нетерпеливо спросил Иоганн снова. — Секрет, что ли, какой?

1

Коренной канадец (жаргон.)

— Меня дед научил, — сказал Ник, опускаясь на стул и потирая кулаки. — Он…

Ник не стал договаривать. А Дик совершенно неожиданно рухнула на колени перед канадцем:

— Продаю тебе свою душу, — истово пообещал новозеландец. — Научи. Просите все! На колени! — завопил он — почти всерьёз.

Практически всё отделение повалилось на колени и поползло к Нику, оглашая воздух воплями:

— Заставь за себя богам молить…

— Просвети, милааааай!..

— Хочешь, я буду твой автомат языком вылизывать?!

— Сапог, дайте сапог поцеловать…

— Да ну вас всех! — засмеялся Ник. — Ну, если хотите, я научу, пожалуйста… Что сам умею, конечно…

… - Почему так тихо?

Сидя в трусах за столом, Андрей ел ананасы из банки. Вопрос Анны, разувавшейся, сидя на кровати, русский проигнорировал. Зато ответил — весьма задумчиво — уже лежавший в постели Дик:

— Все наши патрули отозваны. Патрулируют партизаны и стрелки.

— А соседи? — насторожился Эрих.

— Тоже сидят по лагерям.

— Ребята, — Анна поставила сапог к сапогу, — может, это наступление?

— Нам не доложат, — усмехнулся Дик. — Ладно, спокойной ночи, детки. Пусть каждому приснится то, чего он больше всего хочет…

— Ты чего хочешь, Джек? — спросил Андрей, бросая опустошённую банку в мусорку.

— Найти Визена, — мрачно и спокойно ответил Джек. Русский длинно присвистнул:

— Да, хороший будет сон… А я хочу увидеть красивую девчонку…

— Для этого тебе не обязательно засыпать. Посмотри воооон туда, — захихикал Жозеф. — А я хочу увидеть красивого…

— …мальчонку, — заключил Андрей обиженно. — Лет двенадцати, желательно в полупрозрачной ночнушке

и в соблазнительной позе.

— Я давал повод?! — кажется, тоже всерьёз разозлился Жозеф. Но Иоганн гаркнул:

— Спасть! Всем! Хоть бы немного помолчали!

— Помолчим, нам не трудно, — с готовностью согласился Андрей.

Джек повернулся удобней и подтянул одеяло.

— Всем спокойной ночи, — Андрей погасил лампу. Стало темно, лишь таинственно мерцали там и сям огоньки лежащих часов.

— Спать, — тихо сказал одному себе Джек.

2

Он проснулся от сильного, тянущего, беспокойного ожидания. Всё ещё не открывая глаз, поднёс руку к лицу и посмотрел. Было два часа ночи.

Несколько секунд Джек лежал, вглядываясь и вслушиваясь в темноту, наполненную дыханием товарищей. Потом решительно соскочил вниз.

— Не спишь? — послышался немедленно голос Дика.

— Ага, — шепнул Джек.

— Ну давай одеваться, — вздохнул новозеландец.

— Давайте, — тоже ничуть не заспанным голосом согласился из темноты Эрих.

Кто-то зажёг лампу. Все начали сосредоточенно одеваться, при этом ни слова не говоря друг другу. Казалось, что всем и всё уже ясно — хотя Джек, если честно, не понимал, почему снаряжается.

И вот тут наступил момент — Джек его хорошо запомнил! — когда все, находившиеся в блиндаже, как один, подняли головы и застыли.

В ту же секунду послышался вой сирены. Нарастая, взвинчиваясь, он оборвался — и возник вновь.

— Началось, — сказал Иоганн, затягивая ремень шлема.

— Внимание! — ожил селектор. — Построение на аэродроме! Двойной боекомплект! Керамические вкладыши! Рюкзаки — оставить!

— Построение снаружи — разойдись! — скомандовал Иоганн, внезапно охрипнув…

…На аэродроме Джек не был с тех пор, как прибыл в лагерь. Лежала темнота, мелькали огни, слышался слитный топот ног, шум дыхания, резкие команды. Впечатление было такое, что на поле выходят несколько сотен человек.

Впереди горели прожектора, освещая двугорбые туши Ка-300, стоявшие в шахматном порядке, около них замерли экипажи в бронекостюмах. Дальше виднелись ширококрылые, короткие тени планеров, и сердце Джека ухнуло вниз. Он всё понял.

— Рота, становись!

— Сюда, сюда, быстрей…

— Не лезь, зубы вышибу!..

— Отделение — ко мне!..

Джек сообразил, что на поле на самом деле строятся все три ударных роты. Сержанты быстро равняли ряды, занимали свои места на флангах отделений. Подбежал Фишер, ничего не сказал, только дёрнул головой.

— Взвод — смирно! — крикнул Иоганн. — Товарищ лейтенант…

— Вольно.

— Взвод — вольно! Второе ударное готово!

— Первое ударное готово! — отчеканил Мальвони.