Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать
Шрифт:
Решили сделать передышку.
Ярл Брюки извлек из–за пазухи сушеный мухомор и стал его с жадностью грызть, чтобы набраться боевого безумия. Мухомор, видно, был старый, настоящего безумия не получилось, но дух у предводителя варягов поднялся.
– Где мой сладкоголосый скальд Хрюндиг Две Колонки?
Из варяжского строя вышел долговязый нескладеха со струнным инструментом.
– Не успеет скальд сложить и сказать краткую вису, как я поражу тебя в самое сердце!
Скальд, видя усталость вождя, поторопился мыслями и запел:
Варум
Дарум зи хабен Бомбен унд гранатен!
Виса была очень древняя, но не очень длинная, и за это время Жихарь нашел выход своим сомнениям: трижды поразил ярла Брюки Беломоровым приемом, но не до смерти, а просто так, отметился три раза на груди удивленного противника, в последний миг отнимая меч.
Ярл Брюки взбесился без всякого мухомора:
– Не позорь мою седину, щенок, бей как следует!
И тут чей–то зычный и знакомый голос провозгласил:
– Кончай хвастаться! Бросай оружие! Вы окружены!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Бедная мама, боюсь, она помешалась – ведь она родила так много детей!
Раздавать имена – тяжелое дело.
Каково же было первому человеку на свете – ведь все–все полагалось отметить ему соответствующим словом. Должно быть, не один год потратил.
Даже одному–единственному ребенку дать имя – и то намучишься, станешь призывать на помощь родню, друзей и просто знающих людей.
А если детей, к тому же сыновей, много побольше сотни, хотя и меньше двухсот? А под рукой ни опытного старца, ни толковой старушки?
Правда, предложил свои услуги Лю Седьмой, но имена у него были из Чайной Земли: Мяо да Ляо, Тянь да Шань.
– Не котятам клички подбираем, а родным сыновьям, – отказался от такой помощи Жихарь.
Да, родимые сыновья прервали схватку богатыря с ярлом Брюки Золотой Лампас.
Варяги сначала собирались броситься в бой – безнадежный, поскольку войско пришельцев было конным. Варяги опасались нарушить клятву, данную драбаданским колдунам.
Вот тут–то и пригодился Лю Седьмой.
– Насколько я понял, здешние мудрые законы предписывают в урочный час переизбирать председателя собрания, чей срок полномочий закончился. Но переизбранию помешало коварство и злонравие. И теперь в Драбадане началось правление под девизом «Непорядок и безначалие», когда никакие правила и клятвы не имеют силы.
– Я тебя все равно уничтожу! – кричал посрамленный Храпоидол.
– Да ты все еще живенький! – обрадовался Жихарь. – Смотри у меня, приятель:
нехорошо ежику быть одному, ему невесту родить надо…
Храпоидол в испуге заткнулся.
Ярл Брюки не успокоился:
– Губить своих людей понапрасну я не стану и колдунов, как всякий воин, терпеть не могу. Но тогда кто же нам выплатит жалованье?
– Не печалуйся, – сказал Жихарь. – Первое дело – потрясите чернокнижников как следует, второе –
Варяги ни на миг не усомнились в праве Жихаря судить и рядить, схватили не разбежавшихся драбаданских чародеев, перевернули, начали трясти и вытрясли немало хорошего. Но дружина ярла Брюки от этого лишь распалилась и с радостными криками помчалась за новой добычей. Впереди всех летел длинноногий скальд Хрюндиг Две Колонки.
Войско, пришедшее на помощь побратимам, расступилось и пропустило несостоявшихся противников.
Войско это делилось на две части: половина витязей походила на Жихаря, а половина – на Яр–Тура.
Ни богатырь, ни Принц, ни умудренный знаниями Лю так толком и не поняли, что же случилось в бабьей земле Окаянии после того, как любвеобильные побратимы ее покинули.
Лю предположил, что, покуда Жихарь и Яр–Тур беседовали с игроками на холмах Дурной Бесконечности, в Окаянйи прошли годы и годы, дети успели подрасти, и счастливы его уважаемые друзья, запасшиеся на старость таким обилием почтительных и покорных сыновей.
Яр–Тур ничего не думал, он шевелил губами, ведя счет своим потомкам, и загибал пальцы на руках.
Жихарь полагал, что все–таки собрались на холмах их двойники, обзавелись лошадьми и поехали вдогон, только вот не во всем подобны они ему и Яр–Туру:
так, сходство между отцом и сыном, не более.
Сами же сыновья, в особенности Жихаревичи, дерзко и совсем не почтительно утверждали, что родились благодаря Святогоровой силе сразу же после росстаней, росли не по дням, а по минутам, быстро овладели речью и воинским ремеслом, но вот беда – имя сыну должен давать отец, а Жихарь и Принц нахально бросили своих отпрысков на посмеяние окаянским колчеруким мужичкам.
– Батюшки–светы, они ведь байстрюками нас дразнили да бастардами, – плакался очередной рыжий детина. – Сколько ж можно терпеть? Батько, слышишь ли ты?
– Слышу, сынку, – отвечал Жихарь. – Не глухой. Смотри–ка, детство ваше, как ты говоришь, и дня не длилось, а уж успели настрадаться! Потерпите, не маленькие, вон Яр–Тур сколько лет без имени проходил, и ничего, не треснул!
Жихарь держался твердо, но внутри был растерян, как и любой человек, внезапно узнавший, что у него такая пропасть сыновей, причем ровесников.
Яр–Тур, напротив, был весьма доволен:
– Сэр Джихар, да вот же оно – мое королевство! Сыновья, унаследовав мои доблести, несомненно, отыщут родную вотчину, а уж тогда пошлют за мной.
Кстати, моих, не в обиду вам будь сказано, человек на семь побольше.
Жихарь не растерялся:
– Так у тебя, наверное, близнецов несколько пар, а то и тройняшек. У них обычно ум и сила на двоих, на троих…
А сыновья не унимались:
– Батюшки–светы, поименуйте нас!
Но сперва такую ораву следовало накормить. Выпотрошенные варягами колдуны разбежались, да и прибегать к их услугам не стоило: еще угостят лягушками да червями.