Там, где нет тебя
Шрифт:
Тонкие, гибкие пальцы смыкаются на круглой поверхности стакана, она подносит его к губам и, закрыв глаза, делает глоток, упоенно вдыхая витающий в воздухе густой аромат.
Влад вдруг ловит себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этой женщины. Ему нравится смотреть на нее. Нравится, как мягко обрамляют лицо каштановые локоны, как женственно двигаются её красивые руки, как невесомо опускаются длинные ресницы, слегка подрагивают мягкие губы. В ней все настолько гармонично и естественно, что кажется, можно смотреть целую вечность на
…А знаешь, Аня… пожалуй, я от тебя уже не отстану…
— Вы ешьте, — Влад подсовывает к ней тарелку со сдобой. — Выпечка здесь замечательная.
Аня берет круассан, осторожно откусывая хрустящую краюшку. Осыпавшиеся крошки повисают у нее на губах, и она быстро слизывает их языком, отчего губы становятся блестящими и влажными.
Влад судорожно сглатывает, опуская глаза в стол, галстук сдавливает горло, словно удавка, ему вдруг становиться жарко и неуютно.
…Твою ж… это не завтрак, а какое-то эротик-шоу. Что ж ты так действуешь на меня, Аня?
— Правда очень вкусно, спасибо, — тихо произносит она, и снова уголков её губ касается едва заметная улыбка, такая легкая и воздушная, как поцелуй ветра. Хочется улыбнуться в ответ.
— У вас во сколько самолет? — неожиданно спрашивает её Влад.
— В семь вечера. А зачем вам? — с подозрением интересуется она, мгновенно ощетинившись, как еж. Глаза превращаются в острые льдистые осколки, спина напряжена, губы сомкнуты в узкую линию.
— А вы в Вене раньше были? — оставив её вопрос без ответа, снова поинтересовался Влад.
— Один раз, — хмурится она. — Почему вы спрашиваете?
— Замечательно, значит, толком там ничего не видели. Буду сегодня вашим гидом.
— Что?
— Я отъеду на пару часов на фабрику, а когда вернусь, покажу вам местные достопримечательности, потом отвезу в аэропорт, — он быстро достает из кармана телефон и набирает номер Ханны.
— Я никуда с вами не поеду, — с выражением неподдельного ужаса на лице пытается возразить она, но, Влад лишь таинственно приставляет палец к губам, заставляя её умолкнуть и напряженно вслушиваться в его разговор с домработницей.
— Ну вот, — наконец завершив беседу, сообщает он. — Пока меня не будет, Ханна составит вам компанию, заодно расскажет все местные байки. Она их много знает, поверьте.
— Да не нужна мне ничья компания, — начинает сердиться Аня.
…Да, да, как же… так я тебя одну и оставил… и газетку твою сейчас пойду в сортир спущу…
— А потом поедем, я вам покажу Вену такой, какой её знаю, — продолжает свой монолог Влад, совершенно игнорируя Анин протест. — Удивительный город, там что не здание, то свидетель какой-нибудь эпохи. Вы обязательно должны увидеть собор святого Стефана, дворцы Хофбург и Шенбрунн, еще бы оперу… Но это, наверно, в следующий раз. Да, и обязательно
— Не хочу я никаких экскурсий. Вы обещали меня в покое оставить, — распаляется она.
— Не мешайте мне изображать гостеприимного хозяина, — бесшабашно отмахивается от нее Влад. — Вы первая гостья в этом доме за последние пять лет. Я, может, только собрался на себя примерить роль экскурсовода, а вы мне портите весь кайф. Не вечно же мне на жизнь мордобоем зарабатывать.
— Ну, знаете, это, уже не в какие ворота… Я вам что, подопытный кролик? — в Аниных глазах загорается яростный блеск.
В это мгновенье звонит телефон, и лицо Влада расплывается в радостной улыбке.
— Сестренка! Привет. Где я? А ты меня не сильно бить будешь? — коварно начинает он, немигающим взглядом уставившись на мгновенно побледневшую Аню и отчаянно машущую головой.
…А чего это мы так боимся сказать Лерке, что ночевали со мной в одном доме?
— Так вы будете сегодня моим подопытным кроликом? — зажимает ладонью трубку Влад. — Или подопытного кролика сделают из меня? Учтите, пытать меня будут долго и с особой жестокостью.
Глаза Ани сужаются в узкие щелочки, и она процеживает сквозь стиснутые зубы:
— Хорошо.
— Я в Германии, родная, пью кофе и пытаюсь уговорить одну несговорчивую фройляйн прогуляться со мной по городу… Ну, конечно… Я тебя тоже целую, сестренка, — распыляется Влад, не обращая внимания на то, что на том конце трубки Ханна, сообщившая, что стоит у входа, растерянно лопочет, что ничего не понимает по-русски.
— Вы… вы… вы беспринципный шантажист, — лицо женщины заливается ярким румянцем, и Влад, как вор, пьет её такие новые и живые эмоции, восхищенно вглядываясь в сияющие, как звезды, глаза.
— Ну, почему сразу беспринципный? — обиженно фыркает он. — Наоборот, очень даже принципиальный. Вы моя гостья, вот я и хочу быть гостеприимным. Принципиально.
— А вас об этом просят? — вспыхивает Анна.
…Ух ты… когда злющая, еще красивее…
— Так в чем дело? Попросите.
М-м-м-м, — закатив глаза в потолок, рассержено стонет она, понимая, что разговор превращается в театр абсурда.
…Замечательно… злись, рычи, стукни меня, лишь бы не плакала…
За их спиной раздается шорох, и Влад тепло приветствует вошедшую на кухню Ханну.
— Аня вы по-немецки понимаете?
— Нет, — резко и четко, выпаливает она, сверля его сердитым взглядом.
…М-да, если бы взглядом можно было ударить, сотрясение мозга мне как минимум было бы гарантированно.
— Ничего страшного, мадам Ханна говорит по-английски. Правда, Ханна? — обращается он к домработнице, и та, как китайский болванчик, радостно кивает головой. — Только не говорите, что вы на английском не разговариваете, — он вопросительно вскидывает бровь, глядя на Анну.