Там, где нет тебя
Шрифт:
— А ну, глуши мотор, — рявкнул Влад, и Егор испуганно уставился на без причины разозлившегося шефа.
— Что-то случилось?
— Случилось, — недовольно пробурчал Влад. — Давай разворачивайся и останавливайся у входа, — Влад кивнул головой в сторону двухэтажного здания с яркой неоновой вывеской — дом моды Анны Закревской.
Егор недоуменно поднял брови и, сдав назад, плавно подкатил к самому входу.
— Выходи, — Вольский отстегнул ремень безопасности и открыл двери.
— Зачем? — изумился Егор.
— Свечку будешь держать, — подавшись к нему
— Чего?
— Двери поможешь открыть, когда выйду, — Влад щелкнул Егора по лбу и вылез из машины.
Егор странно посмотрел сначала на Влада, потом на надпись на фасаде дома, и вдруг расплылся в улыбке, озаренный внезапной догадкой.
— Анна Ивановна?
— Анна Ивановна, — вздохнул Влад. — Бить её некому, а у меня рука не подымется, — шутливо посетовал он и отправился на поиски маленькой, но очень сильной женщины, с самыми красивыми на свете глазами.
Охранник радостно встретил Влада рукопожатием, как старого знакомого, и на вопрос Вольского, где сейчас Анна Ивановна, тут же во всех подробностях рассказал, что она готовится к новому показу, и сейчас на втором этаже у нее какие-то там просмотры.
Влад поднялся по лестнице и, сориентировавшись на звук, повернул направо. Двери одной из комнат были раскрыты настежь, и яркая полоса света, прорывающаяся оттуда, словно вежливо приглашала Влада войти. Он остановился на пороге и удивленно уставился на большой хаос на отдельно взятой маленькой территории. Повсюду стояли стойки с одеждой, к которой были прикреплены какие-то разноцветные бумажки с надписями и фотографиями. На полу, по кругу, были расставлены раскрытые коробки с обувью, а столы завалены цветастыми шарфами, поясами и тоннами бижутерии.
В центре всего этого безумия стояли Аня и еще две женщины, и очень сосредоточенно разглядывали стоящую перед ними модель, одетую в роскошное, цвета морской волны, платье.
— Думаю, к нему подойдут босоножки под номером восемь, — сказала одна из дам.
Аня задумчиво уставилась куда-то в пол, а потом упрямо качнула головой.
— Нет, Оля, дай ей номер двенадцать.
— Да, по-моему, это то, что надо, — высказала свое мнение вторая женщина, когда перед моделью поставили босоножки на несколько тонов темнее платья. — И с той шалью, что вы, Анна Ивановна, предлагали вначале.
Аня придирчиво склонила голову набок, а затем осторожно переместила корпус тела влево, и Влад заметил, что она стоит практически на одной ноге.
— А по-моему, это форменное безобразие! — не выдержал он, и преодолев в два шага разделявшее их с Аней расстояние, легко подхватил её на руки.
— Ты!? — Аня уставилась на него своими огромными сияющими глазами, и Влад сглотнул и с силой сцепил зубы, подавляя в себе дерзкое желание наклониться и поцеловать её при всех.
— У тебя совесть есть, Анна Ивановна? — голос Вольского повис большим знаком вопроса во внезапно возникшей абсолютной тишине. — Ты на часы смотрела?
Аня повернула голову к циферблату на стене, потом, удивленно моргнув, растерянно взглянула в глаза Влада.
— Полвосьмого. А
Веера черных ресниц легко вспорхнули, и Владу показалось, что время стало вязко замедлять свой бег, замыкая их с Аней в круг остановившегося мгновения. Размылись очертания комнаты, истаяли силуэты и лица, звуки уплыли куда-то в потустороннюю темноту, и в ярком свете внезапно включившегося софита остались только мужчина и женщина, только звук двух неровно бьющихся сердец, и только два до обнаженности открытых взгляда, тонкой невидимой нитью цепляющихся друг за друга.
…А что!? Глупая, и ты спрашиваешь «А что?»… Люблю тебя. Вот что… Черт, и все-таки как же хочется тебя поцеловать…
Резкий, эхом разнесшийся по комнате грохот чего-то падающего на пол, и все… призрачная ниточка рвется, разбивается вдребезги хрупкая установившаяся связь.
— Ты что здесь делаешь? — в каре-зеленых глазах испуганно расширяется зрачок, истерично бьется синяя жилка на нежной шее, мягкое и податливое тело в его руках становится задеревеневшим и чужим, а гибкие руки упрямо упираются в грудь.
— Мимо проезжал, — Влад прочистил горло, стараясь говорить как можно легче и непринуждённей. — Машину твою увидел и понял, что кто-то совершенно игнорирует рекомендации врача.
— Я мазала ногу мазью час назад, — возразила Аня. — Пусти.
— Еще чего! — Влад крепче сжал вырывающуюся из его рук женщину. — Тебе что Палыч сказал?
Аня зло изогнула бровь и сердито пропыхтела:
— У меня работы много.
— Не съезжай с темы, — надавил на нее Влад, совершенно игнорируя тот факт, что все находящиеся в комнате люди, затаив дыхание, наблюдают за их с Аней диалогом. — Тебе сказали не делать на ногу нагрузок и больше отдыхать. Ты что творишь? Ты давно должна была быть дома и лежать в кровати.
— Прекрати сейчас же меня воспитывать, — зашипела в его подбородок Аня. — И отпусти меня немедленно. На нас все смотрят!
— А пусть смотрят, — нарочито громко произнес Вольский. — Может, станет стыдно, что ни у кого из них ума не хватило предложить больной женщине стул.
Парень, стоявший у стойки с одеждой, моментально вытащил оттуда табуретку и заискивающе выдвинул её вперед.
— Поздно, — рявкнул на него Вольский. — Хороша ложка к обеду.
Аня вздрогнула, потом обвела ошалелым взглядом притихших и повинно опустивших головы сотрудников, и вдруг шепотом спросила:
— Вольский, ты сдурел?! Ты мне что тут устроил? Ты мне всех работников перепугал!
Влад смотрел, как сердито шевелятся её губы и хмурятся брови, и хотел смеяться. Сжать её крепко-крепко, а потом смеяться громко и свободно, чувствуя каждой клеткой теплоту её легкого, как пушинка, тела. То, как она сейчас с ним говорила, было похоже на семейную ссору. Таким тоном мама частенько «строила» отца.
— Нормальный разбор полетов, это они меня еще в гневе не видели, — Влад радостно улыбнулся мгновенно стушевавшейся Ане, — Значит, так! Вашу начальницу я забираю! У нее постельный режим, — громким командным голосом сообщил Влад, — А вы тут закругляйтесь и порядок наведите.