Там, где нет тебя
Шрифт:
— Солнце село за Голдерские горы, и мягкие сумерки, которые так любят все
животные, разлились над морем холмов и равнин…
Глаза, привыкшие к темноте, теперь видели огромный силуэт Влада, такой выразительный и успокаивающе надежный. Аня смотрела на него, слушала его голос, и на неё снисходил какой-то умиротворяющий покой. Словно этот мужчина забирал все её печали и горести, прогонял глупые страхи и серых призраков. Он все говорил, говорил, говорил, и слова его яркими картинками кружили вокруг Ани, погружая её в уютную полудрему, в которой шумел весенний лес, на пригорке, распушив длинный
Эти глаза были первым, что она увидела рано утром, когда проснулась. Мужчина вошел в комнату, принеся с собой яркий утренний свет, энергетику нового дня и тепло своей улыбки.
— Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — Аня насторожено прислушалась к ощущениям. Температуры, похоже, не было, но тело казалось вялым и инородно-чужим. — Поесть, наверное, надо, — попыталась встать она.
— Подожди, — Влад осторожно отогнул одеяло и бережно поднял Аню на руки. — Я тебя отнесу. Ты еще слишком слабая, чтобы ходить.
Сил протестовать не было. Сил не было совсем. Аня не стала даже утруждать себя что-то говорить, просто положила голову на его прохладное плечо и устало прикрыла глаза. От него так хорошо пахло: зубной пастой, свежестью и еще чем-то едва уловимым — возбуждающим, заставляющим остро напрягать обоняние, чтобы уловить ускользающую тонкую терпко-горькую нотку. Это было такое волшебное ощущение, возможно, ужасно неприличное, но ей так сладко и хорошо было чувствовать себя крошечной и потерявшейся в его руках. В них было так уютно, что она готова была продать душу дьяволу, лишь бы он не выпускал её и побыл с ней так еще немного.
Он внес её в кухню и бережно усадил на стул возле стены, так, чтобы она могла найти себе удобную опору.
— Сейчас я тебя покормлю, — засуетился Влад.
В этом была какая-то странная, тихая интимность момента — стоящий на её кухне мужчина с закатанными по локоть рукавами, моющий посуду и готовящий еду.
Широкие запястья и длинные пальцы гибко и красиво двигались по поверхности столешницы, словно он всю жизнь занимался не боксом, а шинковал зелень или капусту. Он наклонился, и рубаха натянулась на огромной спине и плечах, обрисовав четкий рельеф мышц. Аня поймала себя на мысли, что любуется его поджарым тренированным телом. Нет, не с похотью, вожделением или праздной пошлостью, а как человек, любящий искусство, способный оценить красоту линий и пропорцию форм. В этом загадочном мужчине так гармонично сочетались, казалось бы, несочетаемые вещи. Сила, ум, мощь, легкость, мужественность, красота, самоирония и какое-то величавое чувство внутреннего достоинства.
Аня смотрела, смотрела, смотрела… и понимала, что она подпустила его к себе слишком близко. Так близко, как позволяла подойти только Андрею. Медленно, неспешно и осторожно Вольскому каким-то образом удалось незаметно просочиться в её жизнь. Заполнить собой зияющие дыры одиночества и вытеснить пустоту из её сердца. С этим надо было что-то делать. Потому что то, что она начинала к нему чувствовать, выходило за рамки простой человеческой дружбы. Он ей нравился. Весь. Без условностей и оговорок. Такой, какой есть. С его возмутительной прямолинейностью.
По спине пробежала тягучая томная волна, в груди что-то сжалось в невидимую пружину.
Заставив вибрировать каждый нерв. Аня сглотнула, бросив взгляд на широкий затылок Влада, почему-то подумав, что, наверное, очень хорошо было бы прижаться к его спине щекой и стоять за ней, как за монолитной стеной. И тогда ничего не страшно, и можно не думать ни о чем, и быть маленькой, беспомощной, слабой… Надолго ли? Сколько пройдет времени, прежде чем волшебство закончится?
Он молод, богат, знаменит, за такими как он, женщины табунами бегают: с ногами от шеи, модельной внешностью и телом богини. А она? Зачем она ему? Что может ему дать? Да и посмотрит ли он на такую как она? И если посмотрит, как быстро ему надоест её заурядная внешность и переваливший за третий десяток возраст?
Аня закрыла глаза, заворачиваясь в привычный кокон холодной отчужденности.
Нельзя, нельзя позволять себе быть слабой. Это пройдет. Все пройдет. Потому что все всегда проходит… и даже боль со временем становиться не такой сильной. А он… он никогда не узнает, что глядя на него, в её голове возникают такие мысли и чувства. Она просто не позволит себе. Однажды она уже была счастлива и ей хватит отголосков того бесконечного тепла, чтобы греться ими всю оставшуюся жизнь. Ей никто не нужен и она никому не нужна.
— Ань, тебе ложкой удобней будет есть или вилкой? — Вольский поставил перед ней дымящуюся тарелку с картошкой тушеной с мясом и миску с салатом. — Я, конечно, так вкусно как ты готовить не умею, но надеюсь, что это съедобно, — он встал рядом протягивая Ане столовые приборы.
— Да мне все равно, — Аня взялась рукой за ложку, потому что она была ближе, и низко склонив голову над тарелкой, принялась за еду.
— Не горячее? — Влад сел рядом, уложив на столе свои руки и сцепив ладони в замок.
Аня скользнула взглядом по его рукам и конвульсивно сглотнула, вспомнив, какими осторожными и нежными они могут быть.
…Нельзя. Нельзя. Ты не о том думаешь, Аня…
— Не вкусно? — Вольский тревожно заглянул в её лицо, и Ане едва не взвыла. Ну почему он такой? Разве можно быть таким..? Чутким, внимательным, добрым… Зачем он здесь? Что этот потрясающий мужчина делает сейчас рядом с ней?
— Что ты, очень вкусно, — не поднимая глаз, промямлила Аня. — У меня просто аппетита нет и слабость во всем теле, даже ложку тяжело держать.
— Давай, покормлю? — и снова эта улыбка, отбирающая способность ясно мыслить и столько неподдельного участия и заботы в мягком обволакивающем голосе, что хочется заплакать.
— Ну, это уже будет чересчур. Не такая я уже и немощная, — отнекивается Аня, почему-то представив, как бы это выглядело со стороны. Вольский, кормящий её с ложки…
… Господи! О чем это я? Прекрати думать о нем, Аня…
— Я и не сказал, что немощная, — склонил голову набок Влад, вглядываясь в Анино лицо. — Ты просто слабая после болезни. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть слабой женщиной.