Там, где растут подсолнухи
Шрифт:
— Ой! — воскликнула она. — Это же звезда.
Джас проследил за ее взглядом.
— Это звезда, вписанная в пятиугольник. Мистический символ Пифагорейского общества.
— Да? — удивилась она. — Что в этом мистического?
Он покачал головой.
— Тебе будет неинтересно.
— Ты думаешь, я слишком глупа, чтобы понять, — заметила Блайт, опасаясь, как бы это не оказалось правдой.
— Совсем нет. Если действительно хочешь знать… — Он внимательно посмотрел на нее.
— Да. Хочу.
— Подожди минутку, — Джас поставил свою кружку, прошел через комнату в холл и вернулся с карандашом, который протянул ей. Его пальцы коснулись ее, и Блайт неожиданно испытала удовольствие. — Вот. — Он сел рядом достаточно близко, чтобы она уловила его чистый, немного отдающий мускусом мужской запах.
Когда Джас склонился над лежащей перед ним диаграммой, его рука слегка провела по ее руке.
— Ты видишь, как центр пятиконечной звезды образует еще один пятиугольник?
Блайт с трудом оторвала взгляд от его волос и начала изучать картинку.
— Да, но он повернут относительно большого пятиугольника на сто восемьдесят градусов.
— Нарисуй линию из любого угла пятиугольника до противоположного угла.
Она поставила бокал.
— Прямо в книге? — Блайт смотрела на него, взволнованная его близостью. Она заметила, какими живыми и сияющими кажутся его зеленые искристые глаза. Затем увидела, как дрогнул мускул на его лице, когда он задумчиво посмотрел и кивнул.
Она повернулась к книге на столе и, едва нажимая на карандаш, провела линию.
— А сейчас проведи следующую линию к другому углу, — тихо сказал Джас. — И снова продолжай это делать. Вот так.
Она нарисовала другую звезду в середине центрального пятиугольника, содержащую в себе другой пятиугольник. Если она повторит это в меньшем пятиугольнике снова…
— Но это можно делать вечно, — поняла она.
Он снова отодвинулся в угол софы.
— До бесконечности, — согласился он.
— Бесконечность, — повторила Блайт, — в этом и вправду есть мистика.
— Вот еще одна наглядная иллюстрация к идее о золотом сечении.
— Мм… да? — Блайт озадаченно повернулась к нему.
Джас засмеялся, и она почувствовала прилив хорошего настроения.
— Каждый раз, когда ты выделяешь какой-нибудь сегмент, отношение целой фигуры к большей ее части такое, как и отношение большей части к меньшей. Высота Парфенона в Афинах в отношении к его длине также находится в этой пропорции. А высота великой пирамиды в Гизе точно равняется половине ее ширины.
— Древние египтяне знали о золотом сечении? — Блайт была поражена.
— Они писали о «священном отношении». — Джас отпил еще вина. — Даже сейчас существует общество, исповедующее идею о том, что божественное отношение — это дар Господа нашему миру. Последовательность Фибоначчи…
— Что?
— Фибоначчи,
— Правда? — удивилась Блайт.
— Корзинка подсолнуха состоит из пересекающихся спиралей, идущих против часовой стрелки, так?
— Мм… Когда растения маленькие, это можно увидеть достаточно четко. Иногда они идут в одном направлении, иногда — в другом.
— Если число спиралей, направленных в одну сторону, равно тридцати четырем, как это обычно бывает, то число спиралей, направленных в противоположную сторону, должно быть пятьдесят пять.
— А разве их не одинаковое число? — Блайт с сомнением подняла брови.
— Поверь мне, нет. Или, возможно, их будет пятьдесят пять и восемьдесят девять или восемьдесят девять и сто сорок четыре. Все эти числа входят в последовательность Фибоначчи.
— По-моему, я не поняла, — призналась Блайт.
— Последовательность такова: один, два, три, пять, восемь, тринадцать, двадцать один и так далее.
Блайт задумалась на несколько секунд, потом неуверенно предположила:
— Ты складываешь два последовательных номера, чтобы получить третий?
— Высший класс! — Джас улыбнулся ей. — Ты умная девушка. Женщина, — поправился он. — Чем дальше идет последовательность, тем точнее приближается отношение последнего номера и стоящего перед ним к 1,618. Иными словами, к золотому сечению.
— Но если ты продолжишь добавлять числа, они превысят его.
Джас покачал головой. Блайт поражалась произошедшей в нем перемене. Его постоянный самоконтроль и замкнутость сменились энтузиазмом, возбуждением и страстным желанием поделиться своими знаниями.
— Отношение между числами Фибоначчи при маленьких значениях стремится к золотому сечению, а потом остается более или менее постоянным.
— Как это?
Джас указал на диаграмму пифагорейцев.
— Ты сама видела, что, если продолжать рисовать звезды пятиугольников, они очень быстро будут уменьшаться и вместе с ними будет уменьшаться разница между размерами самых маленьких рисунков.
Это было легко понять.
— Ты хочешь сказать, что даже если числа Фибоначчи будут становиться все больше, то разница в пропорциях между большими будет уменьшаться до тех пор, пока не исчезнет совсем?
— Правильно. Примерно к двенадцатому числу отношение между номерами в последовательности Фибоначчи всегда будет давать результат 1,618.
— Угу. — Блайт задумчиво кивнула.
Джас снова рассмеялся. Она улыбнулась ему, и смех стал подниматься по ее горлу, словно пузырьки от шампанского.