Там, где тепло
Шрифт:
– Да иди ты! – возмутился пиромант.
– Я понимаю, что тебе теперь везде рейнджеры и егеря мерещатся, – улыбнулся я, – но давай как-нибудь поспокойней.
– А что у вас с горожанами стряслось? – тут же навострила ушки Марина.
– Да так, ничего хорошего, – отмахнулся я. – И, кстати, вряд ли среди егерей могут быть колдуны.
– Ты это о парне в камуфляжном полушубке? – оглянулся Напалм. – Он из Форта. Я так понял, наемник.
– Вот видишь!
В этот момент Кирилл Ефимович достал из саней здоровенную бутыль самогона и заорал на весь лагерь:
– Подходим
Охранники и возницы потянулись к нему, а проверявший сани Михаил Григорьевич предложил:
– По пятьдесят грамм не желаете?
– Нет, спасибо, – отказался я и поморщился из-за вновь вгрызшейся под левую лопатку ломоты.
– Тоже не пью, – мотнул головой Напалм.
– А у меня с собой.
И Марина продемонстрировала фляжку с коньяком. А заодно и приложилась к ней. Торговец только пожал плечами и предупредил:
– Сейчас выезжаем уже. И так задержались сверх всякой меры. – И он указал на отгороженное деревянными загородками отхожее место: – Все дела заранее сделайте, чтобы в дороге не останавливаться.
– Хорошо, – кивнул я.
– И заметьте, Михаил Григорьевич, – как-то незаметно оказался рядом с торговцем начальник охраны, – за все это время ни одного обоза со стороны Песчаного не было. С Октябрьского и окрестных сел несколько саней на дорогу выезжали, а оттуда никого.
– Ну и что ты от меня хочешь? – нахмурился торговец. – Усиль охрану, объяви повышенную готовность! Мне тебя учить, что ли?
– Не вам, – согласился Константин с таким видом, будто раздумывал, не послать ли нанимателя далеко и надолго. – Ладно, распоряжусь.
– Ну что, готовы? – остановился рядом закончивший разливать спиртное Кирилл Ефимович и как-то слишком уж пристально уставился на Марину.
– Готовы, – кивнул Михаил Григорьевич и поспешил к саням готовившегося выезжать сына.
– Не понимаю я вас, Евгений Максимович, – со странной улыбкой произнес оставшийся у костра толстяк. – В Северореченск девушку везти – это как со своим самоваром в Тулу ехать! Там такие девицы – просто ух! Кровь с молоком!
– Все свое вожу с собой, – без улыбки ответил я. – Ладно, пойдемте уже в сани.
– Только отогрелась, – печально вздохнула Марина.
– А пересаживайтесь ко мне! – немедленно предложил ей Кирилл Ефимович. – Уж будьте уверены, я мерзнуть не дам!
– Это вряд ли, – отказалась девушка, а когда мы отошли от так и продолжавшего пялиться вслед толстяка, вполголоса пробормотала: – Слизняк…
– Не в твоем вкусе? – немедленно поддел ее Напалм.
– Абсолютно, – на полном серьезе ответила Марина.
Мы без какой-либо радости погрузились в сани, Михаил Григорьевич закончил читать нотации уже озверевшему от излишней опеки отпрыску, и обоз двинулся дальше. Вновь потянулись вдоль дороги заснеженные поля и серые силуэты облетевших деревьев, меж которых изредка стали попадаться зеленые мачты сосен. Небо по-прежнему оставалось безоблачным, солнце светило до рези в глазах, и пришлось надеть темные очки, чтобы не ослепнуть от бегавших по снежному насту искорок.
И вместе с тем появился едва заметный, но очень уж неприятный ветерок.
Какое-то время пытавшаяся устроиться поудобней Марина наконец не выдержала и повернулась к ветру спиной. Потом вздохнула и тихонько пробормотала:
– Подумать только, еще только вчера я ужинала в «Сан-Тропезе», а сегодня мерзну в этой колымаге!
– «Недавно гостила в чудесной стране, – моментально откликнулся на это заявление Напалм, который никак не мог решить, куда бы ему пристроить дробовик: – Там плещутся рифы в янтарной волне…»
– Знаете, Константин, – обернулась к нему девушка. – Ваше искрометное чувство юмора начинает меня утомлять!
– Если птице отрезать крылья, если ноги отрезать тоже, эта птица умрет от скуки, потому что летать не сможет, – без малейшей заминки выдал пиромант. – Намек понятен?
– Чтобы ты заткнулся, тебя придется пристрелить?
– Именно.
– Рискуешь…
– Да прям!
– А меня вот что интересует, – положив винтовку на колени, улыбнулся я, – это сколько ж надо зарабатывать, чтобы иметь возможность ужинать в «Сан-Тропезе»?
Это заведение по праву считалось самым дорогим и пафосным в Форте, а для регулярного его посещения требовался доход, существенно превосходивший даже мой. Хотя кормили там, надо сказать, отменно. Да и бормотуху под видом элитных напитков не наливали.
– К сожалению, – рассмеялась Марина, – ужин оплачивали из фонда представительских расходов.
– Хорошо иметь такой фонд, – с умным видом покивал пиромант, и его худая физиономия показалась мне еще «острее», чем обычно.
– Фонд – это неинтересно, – не согласился я с ним. – Я-то уже губу раскатал, что с нами богатая невеста едет…
– Какой вы меркантильный, Евгений!
– Что есть, то есть… – вздохнул я и начал разглядывать обочины, вдоль которых давненько уже тянулись высокие кусты, все больше и больше напоминавшие настоящие заросли.
Боярышник, орешник, еще какие-то переплетенные колючими лианами ежовника деревья вздымались вверх настоящей стеной, и насторожившиеся охранники не спускали с зарослей глаз. Тут не чистое поле, тут запросто какие-нибудь отморозки засаду устроить могут. Как ни крути, вовсе неспроста большинство торговцев из Форта в Северореченск отправляются через Нижний хутор по Южной дороге.
А вот, кстати, интересно…
– Уважаемый, – окликнул я возницу, – а ведь если через Нижний ехать, можно было бы уже сегодня через границу перейти! Там дорога попрямее будет.
– А смысл? – огладив бороду, пробубнил дядька. – Так и так на ночевку останавливаться придется. За день до Северореченска даже на грузовиках не добраться.
– Ну, большинство же именно так почему-то ездит?
– Ну и пусть их, – философски вздохнул возница. – Выезжают ни свет ни заря, приезжают уже затемно. Потом отсыпаются и в итоге в Северореченск добираются разве что на три часа раньше нашего. К тому же в Песчаном ночевка куда дешевле обходится.