Там, где твое завтра
Шрифт:
– Что за думы печальные на челе?
Мария стояла рядом, а я и не заметил, как она подошла. Почему-то был убежден, что она приедет на автобусе, и выглядывал только те маршруты, которые шли из ее района.
– Да ничего. Задумался. – Я смог лишь пожать плечами, растерянно хлопал глазами и не мог связать пары слов.
Мелькнула мысль, что, если бы меня попросили рассказать, о чем я думал минуту назад, вопрос поставил бы в тупик. Это было и ожидание предстоящей встречи; откуда-то набежавшее волнение;
– Выходной, суббота, хороший вечер – не надо задумываться сильно. Пойдем. У нас уже не очень много времени. – Мария взяла меня под руку.
В эту минуту мне казалось, что жизнь прекрасна, и жалел я лишь о том, что дубовая куртка не давала возможности чувствовать ее прикосновения. А еще только сейчас подумал, что не купил цветы, и эта мысль словно обожгла. Где-то в глубине души я пытался представить, что это всего лишь встреча коллег по работе. Просто абсолютно случайно по-дружески мы выбрались в театр. И нет здесь ничего личного, и я даже не буду показывать вида, что очень нравится мне эта белокурая девушка, за которой ухаживает половина мужчин завода, и томно вздыхает вторая половина, делая вид, что им, женатикам, оно и без разницы совсем. Да и о чем может мечтать вчерашний студент на фоне настоящих кавалеров, которые сыпали комплименты Марии, как из рога изобилия. На их фоне, как мне казалось, я выглядел молодым, неопытным, глупым и бедным. Но цветов не было, а значит, как кавалер я получил минус, и это уже неисправимая ситуация. Оправданий не было. Но вот, можно ли считать нашу встречу свиданием, я тоже понять не мог. Вроде как и да, но что-то смущало.
Мы не прошли и десяти метров, а в моей голове прокрутилось столько мыслей, что я успел себя обругать, оправдать и снова доказать, что никого тупее меня нет во всем городе.
– Что-то ты сегодня особенно разговорчивый. – Мария рассмеялась. У нее настроение было замечательным. – Мы не на прием к английской королеве идем. Можно расслабиться немножко. Обычно ты красноречивее.
– Да оно просто… – Я не мог найти слов и поймал себя на мысли, что связующие слова типа «нах» могли бы быть порой и полезны. Но у меня в арсенале ничего такого не было.
– Так, а что мы смотреть-то будем? – Мария придержала меня у светофора. – Я так понимаю, что и дорогу ты сегодня переходить не умеешь. Объясняю: когда горит красный свет, нужно остановиться и подождать зеленый.
– Угу. – Я кивнул, соглашаясь со всем. Мне вдруг показалось,
– Я рада, что правила перехода дороги ты усвоил. А теперь хоть скажи, что смотреть будем? Драма или комедия?
– Сейчас на афише посмотрим. – Мы уже подходили к театру, и я подумал, что действительно не помню, что же мы будем смотреть.
– «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано». – Мария прочла название и повернулась ко мне. – Скажем так: для замужних и тем, кому нет двадцати оно, наверное, комедия. Остальным может показаться, что это драма.
– Да уж. – Я вдруг оценил всю двусмысленность ситуации. – Только сейчас я вспомнил, что при покупке билетов билетерша что-то сказала о предстоящем аншлаге, и мне этого было достаточно. Раз билеты разбирают – значит, интересное.
– А что? Очень даже любопытно послушать размышления на тему замужества. А что ты так расстроился? Если подумал, что я переживаю по поводу названия и своей незамужней жизни, то совершенно напрасно. Я же не замужем не потому, что не звали, а потому, что не хочу. Так что не переживай. Ты же не виноват, что случайные билеты были только на этот вечер. – Мария так посмотрела, что я лишь кивнул и улыбнулся.
– Знаешь, я честно не знал названия. Слышал только, что интересное что-то. – Я был безумно признателен, что она так легко читала мои мысли и развеяла все сомнения, готовые испортить настроение, которое только-только начинало налаживаться.
– Пойдем, уже пора.
Зал театра по сравнению с областным был совсем небольшим. Судя по тому, что народ все прибывал, крепло ощущение, что постановка будет интересной. Места оказались очень даже хорошими, да и атмосфера зала создавала впечатление уюта и в некоторой степени делала зрителей участниками действий, разворачивающихся на сцене. Я не мог понять причину такой близости и только чуть позже понял, что здесь нет высокой сцены, которую я привык видеть. Зрители и актеры словно находились на одном уровне.
Сам спектакль оказался монологом девушки, которая играла не очень молодую даму, живущую в гордом одиночестве. Ярко и эмоционально она старалась убедить всех вокруг, что ей никто и не нужен. Что настоящая свобода лишь в одиночестве и независимости от чего бы то ни было и от кого бы то ни было. Местами было даже смешно, и, в общем-то, первый акт выглядел вполне оптимистично. На самом деле, мне было в целом все равно, но Мария, как мне казалось, не скучала, а это было самым важным.
В антракте я вскочил, чтобы рвануть в буфет и попытаться купить что-то из еды, но Мария дернула меня за руку:
– Здесь нет буфета. – Она извлекла из сумочки шоколадку и пакетик орешков. – Здесь все с собой что-нибудь берут.
Конец ознакомительного фрагмента.