Там, где заканчивается радуга (С любовью, Рози, Не верю. Не надеюсь. Люблю) (др. перевод)
Шрифт:
ПолевойЦветок: Что опять ты не знаешь?
ОдинокаяЛеди: Ну, не знаю, стоит ли начинать встречаться снова… Не знаю, готова ли я… Ведь совсем мало времени прошло с тех пор, как мы с Томми…
ПолевойЦветок: Мало?! Мало?! На тот случай, если ты не заметила, напомню тебе, что прошло десять лет с тех пор, как Томми тебя бросил!
ОдинокаяЛеди: Ну да. Но это как-то… не чувствуется…
ПолевойЦветок: Если б ты прекратила ныть, как тебе одиноко, то смогла бы взять себя в руки и рационально взглянуть на свою жизнь. Кто именно из парней
ОдинокаяЛеди: Единственный в группе. Других там нет.
ПолевойЦветок: Стопудово, остальные дамы помирают от зависти. Но, вообще говоря, главный вопрос в том, чист ли он перед законом.
ОдинокаяЛеди: Чист. Я проверила.
ПолевойЦветок: Да ну? Вообще-то я пошутила. Что ж, по крайней мере, когда отлучишься в туалет, можно быть спокойной, что телевизор не свистнут.
ОдинокаяЛеди: Да, и это роскошь, которой большинство женщин не ценит.
В чат входит Уверенная.
ПолевойЦветок: Подведем итог. Похоже, он то, что надо. Не вижу причин отказываться от свидания. Удачи!
Уверенная: ОдинокаяЛеди, ты что, идешь на свидание?!
ОдинокаяЛеди: По твоему тону можно подумать, я подхватила заразу.
ПолевойЦветок: А что, вполне может этим и обернуться.
Уверенная: Да что ты, я просто удивлена! В добрый путь! Поздравляю!
ОдинокаяЛеди: Спасибо! Послушай! Да ты сменила имя!
Уверенная: Конечно. Мой брак аннулирован. Помнишь, я всегда говорила, у Церкви есть здравый смысл. В Риме согласились с тем, что Леонард — полное дерьмо.
ПолевойЦветок: Уверенная! Слушай, да ты правда переменилась! Не уверена, что Церковь высказалась именно в этих выражениях, но для начала неплохо!
Лютик: Поздравляю, Уверенная.
Уверенная: Спасибо, девочки! А как дела у тебя, Лютик? Давненько ты не делилась. Что нового?
Лютик: Уезжала в Коннемару на несколько недель. Надо было хорошенько все обдумать.
ПолевойЦветок: У тебя все в порядке?
Лютик. Нет, не совсем.
Уверенная: Хочешь нам рассказать? Вдруг мы поможем.
Лютик: Ну, начать с того, что умерла моя мама. Потом я осталась без работы. И наконец, боюсь даже сказать, что «произошло кое-что еще», потому что если так сказать, оно как бы обретает законную силу, и тут уж недалеко до депрессии. Дело в том, что если это правда, то последние десять лет моей жизни практически выброшены на помойку.
ОдинокаяЛеди: Ну а кто же мы здесь, если не эксперты в выброшенных на помойку годах! Ты ведь знаешь, что мы — могила. За пределы этого чата ничего не выйдет. Поделись. Может, и правда прольем свет кое на что…
Лютик: Ну, хорошо. Значит, так. Я нашла письмо, которое было написано мне сразу после моего тридцатилетия. Письмо, которое должно было попасть мне в руки, но не попало. От Алекса.
ОдинокаяЛеди: О! И что в нем говорилось, в этом письме?
Лютик: В том-то все и дело. Он писал, что любит меня.
ПолевойЦветок: Что?!!!
Уверенная: Вот это
ОдинокаяЛеди: Ну и ну. И где ты нашла это письмо?
Лютик: Мне вернул его Этоткакеготам. Сказал, «больше не хочет быть причиной моего одиночества».
ОдинокаяЛеди: Он что, хранил его все эти годы?
Лютик: Именно. И зачем он его хранил — выше моего разумения. Никак не могу понять. Хотя, как оказалось, я никогда его толком не понимала. А сейчас и вообще плохо соображаю. Такая каша у меня в голове.
ПолевойЦветок: А с Алексом ты поговорила?
Лютик: Да как же я могу? Зная то, что я знаю, как я могу о нем даже думать?
ПолевойЦветок: По-моему, очень легко. Он только что признался, что любит тебя!
Лютик: Нет, ПолевойЦветок, он признался в этом больше десяти лет назад. До того, как женился. До того, как родился Тео. Я вообще не могу заставить себя открыть с ним рот. Он пишет и звонит все время, но мне невыносимо тошно от мысли, что столько упущено, и я не в силах ему ответить…
ОдинокаяЛеди: Но ты должна сказать ему, что теперь знаешь!
Лютик: Да, я было собралась. Вся трясясь от ужаса и возбуждения. Решилась позвонить ему и сказать так, между делом сначала, чтобы проверить реакцию, посмотреть, как он отреагирует, а уж потом двигаться дальше… Но как раз в это утро от него пришла рождественская открытка. С фотографией. Все семейство: он, его жена, два сына, все в ярких норвежских свитерах. Тео без двух передних зубов, Джош ослепительно улыбается, в точности как папаша, Бетани за руку с Алексом. И я не смогла. Да и что уж сейчас говорить? Он женат. Он счастлив. Он преодолел свое чувство, и, даже если нет, не могу же я ждать, что он спрыгнет ко мне с этой рождественской фотографии. Вероятность, что мы с Алексом будем вместе, износилась, поблекла, как поблекли наши фотки в медальоне у Кэти.
Уверенная: Поверь мне, Лютик, ты правильно делаешь, что не разрушаешь семью.
ПолевойЦветок: Но она любит его! И он любит ее! И в наши дни все фотографии можно отфотошопить!
Уверенная: Сколько тебе сейчас, Лютик, сорок два?
Лютик: Да.
Уверенная: Все правильно. Он написал это письмо двенадцать лет назад, до того, как женился. Это нелепо, воскрешать все сейчас. Так можно разбить два маленьких сердечка.
ПолевойЦветок: Ой, да не слушай ты ее, Лютик! Садись в самолет и лети к нему, скажи наконец человеку, что ты его любишь.
Лютик: А что, если он больше ничего ко мне не чувствует? Все эти годы он держался совершенно нейтрально.
Уверенная: Потому что он женат. И он порядочный человек, Лютик. Он играет по правилам.
ПолевойЦветок: Да ладно! Правила для того, чтобы их нарушать!
Уверенная: Только тогда, когда от этого никому не больно!
ПолевойЦветок: Никому не позволяй топтать себя, Лютик. Это твоя жизнь. Если чего-то хочешь, просто пойди туда и возьми, потому что на тарелочке никто не поднесет. Хорошие девочки всегда приходят вторыми.