Там, где звенит Енисей
Шрифт:
– Зачем так много?
– кричит она.
– Пусть и ребята попробуют.
Потом мамы стоят у реки долго-долго, всё говорят, никак наговориться не могут.
– Слышала, скоро станут детей в школу забирать!
– кричит Нелёна мама.
– Ты отдашь свою?
– Нет, - отвечает Улина мама, - не отдам. А кто бакарики* будет чинить детям?
_______________
* Б а к а р и к и - специальный вид обуви у жителей Севера.
– Я тоже свою не отдам. Пусть берут малых, бесполезных, а старшую не отдам.
Нелё
– Ты что делаешь?
– Ничего. А ты что?
– Я тоже ничего.
– Давай вместе...
– Давай.
– Смотри, какую я парку для куклы сшила!
– кричит Уля и размахивает куклиной одёжкой.
– Давай меняться на пёстрый платок.
Парка красивая, бисером расшита, даже через речку видно, как она блестит. Кинулась Нелё в чум за платком, а мама говорит:
– Не дам платок, в чём в школу поедешь?
Вот тебе и раз! То грозилась, что не пустит в школу, а то: в чём поедешь?
Случалось им иногда и вместе играть. Это если отец дома и лодка на привязи. Посадит тогда Нелё в неё сестрёнок, сама за вёсла - и на ту сторону. Там, за чумом, среди мха и ярких тундровых цветов лежал большой плоский камень. Откуда он взялся так далеко от берега, никто не знал - ни мама, ни отец. Мария Вэрковна говорила: "Знамо дело, с неба упал". Этот камень был у ребят катером, который приходил за добытой рыбой.
Капитаном всегда был Вовка, Улин братишка. Он крепко топал ногами по камню - это стучал мотор катера, - потом, надув щёки, гудел: "У-у-у-у-ууу!" - и только после этого кричал:
– Э-э-э, на берегу-у! Рыба есть?
– Есть, есть, - отвечали ему.
– Много?
– Много.
И все начинали бегать вокруг камня, суетились, как суетятся всегда взрослые, когда приходит настоящий катер.
– Смотри, капитан, какие язи, лини, щуки!
Все протягивали ему прутики, палочки.
– Недомерки, - сердился Вовка, - подчирки. Зачем ловите таких?
– Нечаянно.
– Поймал нечаянно - пускай в реку, пусть живут.
– Ладно, - соглашались "рыбаки".
– А хлеб, чай, сахар, табак у вас есть?
– Есть. Ларёк богатый приехал.
Вовка важно шмыгал носом и раскладывал "товар" - разные камешки, ветки.
– Иван, давай мне десять буханок хлеба, десять плиток чая, пять кило сахару и три платья для бабы.
– А мне сапоги резиновые, - прорывалась без очереди Зойка, младшая сестрёнка Нелё, - длинные, для рыбалки.
– И мне длинные, - требовала Вовкина и Улина сестрёнка Юлька.
Весело шла торговля. Вовка получал деньги (простые бумажки) за "товар", а потом раздавал их назад - платил за рыбу.
...Осенью к ним, на Данилкину речку, прилетел вертолёт. Нелё сидела и чистила большого сига - мама велела, - когда послышался стрекот
Вертолёт! Вот он - ближе, ближе... Сейчас пролетит мимо! А вертолёт вдруг остановился, повис в воздухе. Только крылышки на спине всё крутятся. Потом потихоньку стал спускаться. И сел.
Мама, отец, сестрёнки выбежали из чума. Маленькая - Настя спряталась за маму. А Зойка - за чум и выглядывала оттуда. Только когда вертолёт замолк, все кинулись к нему. Все, кроме Нелё. У неё в руках была эта рыбина, и, раз прилетели гости, надо было поскорее почистить и пожарить её, чтобы угостить.
Из вертолёта по висячей лесенке спустилась Елизавета Прокопьевна председатель поселкового Совета, полная, в расшитой парке и красивом платке, а следом за ней незнакомый тогда Нелё мужчина - сразу видно, что русский, потому что на нём ничего мехового не было: пальто и резиновые сапоги. Это был директор школы Пётр Николаевич - так сказала Елизавета Прокопьевна. И ещё она сказала, что прилетели они за ребятами, чтобы отвезти их в школу.
– Старшую не отдам, - тут же сказала мама, - у неё ума ещё нет. Бери малых.
– Малым надо подрасти, - улыбнулся Пётр Николаевич, поглядев на ребят.
– Им ещё рано учиться.
– А старшая мне помощница. Как я без неё обойдусь?
Мама сердилась. Зато отец был рад гостям. Он тут же пригласил их в чум.
– Школа-то хорошо, - соглашался он, - учёный человек - умный человек.
Отец говорил с гостями и по-ненецки и по-русски. Он хоть и не очень хорошо, но знал русский, и ему было приятно показать это.
– Однако, много ли ещё летать-то вам?
– спрашивал он.
– Много, - отвечал Пётр Николаевич, - со всей тундры ребят собираем.
Все уселись на оленьих шкурах и продолжали разговор. Нелё торопилась, чистила рыбу и думала: почему отец так мало учил её разговаривать по-русски? Сейчас она бы всё понимала!
Мама то входила в чум, то выходила. Перекидывала какие-то вещи. Нелё успела увидеть пёстрый платок. Вон оно что! Значит, мама собирает её в школу.
На той стороне все Лырмины тоже высыпали на берег. И во все глаза глядели на вертолёт.
– Э-эй, Нелё!
– крикнула Мария Вэрковна.
– Это зачем к вам прилетели, знаешь?
– Знаю, - ответила Нелё.
– Нас с Улей повезут в школу, учиться.
– В школу?
– встревожилась Мария Вэрковна.
Тут же подозвала Улю, стала ей что-то говорить, говорить... Уля кивнула и побежала в тундру. Нелё хотела крикнуть: зачем? Но тут мимо неё прошла мама и сказала:
– Умная-то девочка давно бы убежала куда-нибудь и спряталась...
Так вот куда Уля убежала - оказывается, прятаться. "А зачем? В школе-то научат и читать и писать, - подумала Нелё и сразу решила: - Не буду прятаться!"