Там мой брат!

Лазарева Лёна

Я хочу улыбнуться и что-то ей сказать, но так трудно разлепить губы, и слов нет. Один хрип.

– Эээ, да ты, брат, совсем плох, - протянула девушка и подъехала поближе. – Ребята, давайте его кто-нибудь до наших подкинет… пусть его лекари попользуют, что ли…

– Да вези, вези, вижу же, что теперь об нем только думать и будешь! – фыркнул кто-то из-за моей спины.

– А ты уверен, что она его к лекарям повезет? – заржал кто-то другой… слева.

– И впрямь! Натка, ты его хоть перевяжи сначала! – это справа… да сколько ж их тут?

–

А ну цыц всем! – рявкнул тот, кто говорил позади меня. – Энатали, вези свою добычу в лагерь, пусть там его посмотрят. И…

– И?

– Покажи его Миррусу. Моя интуиция говорит мне, что… Миррус должен его увидеть.

– Конечно, командир, - серьезно кивнула голубоглазая Натка… Энатали то есть… - Мне тоже кажется, что он тут неспроста в таком виде на орочьей кобыле разъезжает.

Миррус… Миррус-полукровка. Но я же к нему ехал! Я должен добраться до Мирруса… Только не терять сознание. Как хорошо, что они всё понимают. Как же люблю… их всех…

Я чуть приподнял голову – как это было трудно, черт меня возьми! И выдавил чем-то, непохожим на мой голос:

– Миррус. Полковник Миррус… прошу вас… Мне к нему. Скорее. Это важно!

Слова произносились с трудом, но, кажется, внятно… Сухо было во рту. Попить бы!

Очень хотелось соскользнуть в гостеприимную мягкую черноту, но нельзя, самое главное – Миррус-полукровка… пусть к нему сначала, а потом пусть делают, что хотят… попить бы ещё… и всё.

– Мне… ему сказать, - попытался я объяснить Энатэли. Но вышло косноязычно. Впрочем, она поняла, наверное?

– Что он там бормочет? – это не она… кто-то другой. Слева.

– Про Мирруса и бормочет, - буркнула девушка, оказавшаяся совсем рядом со мной. – Эй, доходяга, может, попьешь? Как тебя зовут?

– Пить… прошептал я, только тут, кажется, сообразив, что они ведь и вправду могут дать мне попить! А как зовут… даже и целое свое имя выговаривать не хочется, как будто это требует отдельного расхода сил.

– Эдан… - говорю я имя, которым зовет меня Боонр. И воспоминание о друге придает сил. Я пытаюсь улыбнуться девушке и говорю то главное, что им надо знать про меня:

– Из крепости Ахсна.

Энатали даже не пытается поднять меня с лошадиной шеи. Только чуть приподнимает мне голову. Глотать так неудобно, но… плевать я хотел на неудобство! Вода! Чистая, тепловатая, пахнущая кожей и металлом, она льется мне в рот из фляги, которую держит эта добрая девушка… Я обливаюсь, давлюсь, но глотаю, глотаю из последних сил…

Остальные о чем-то переговариваются неподалеку.

Наконец, питье заканчивается. Совсем. Во всяком случае, в этой фляге.

– Держись, Эдан из Ахсны, - Энатали смотрит на меня с жалостью и тревогой. – Скоро приедем, там тебе помогут. Впрочем… парни, помогите-ка! Пересадите его ко мне! так быстрее выйдет, а то мне догляд этот – не сверзился ли с седла? – только помешает. А так быстро домчу. Видно, что-то неладно у них там, в Ахсне.

– Да уж по всему видать. Из ладного места в

таком виде не бегут, - ворчливо отзывается кто-то, и меня пересаживают с орочьей кобылы на роскошного вороного жеребца. В седло к Энатали. Это очень больно, и я теряю сознание. Два раза. Или три. Быстро прихожу в себя – и снова отключаюсь.

Снова пришел в себя. От боли, между прочим. Это потому что галоп… вот черт… да что ж! такая тряска – я же сдохну тут и сказать не успею ничего, а мне надо…

– Держись, герой! – жаркий шепот прямо в ухо… - Держись! Уж чуть-чуть… вот там, за холмом… Держись же!

– Я… держусь… - говорю ей между скачками лошади.

Подумал, что когда Цэгэн бил, было всё же хуже. А главное, я тогда был один! Совсем один… только бедное дерево… и ещё Кошка, про которую я ещё не знал.

«Ты здесь?» - спрашиваю я у нее.

«Куда же я от тебя, дурачок, денусь!»

Голос в голове всё тот же – немного ворчливый, живой такой и покровительственный.

– Мне бы… только успеть, - шепчу я – не знаю, себе, Кошке или Энатали.

Когда я очнулся в следующий раз, мы уже не скакали. И вообще я уже лежал. Вокруг гудели голоса, кто-то кого-то отчитывал за медлительность, неподобающую помощнику знахаря, еще кто-то торопливо и без особого почтения извинялся… Пахло травами, микстурами какими-то…

А потом все вдруг стихло. Я повернул голову и увидел невысокого дядьку… да какого, к черту, дядьку? Он был немногим старше меня самого… А может, даже и младше, не знаю…

Походный доспех, простой, без изысков и украшений… Тонкие, правильные черты лица – а через всю скулу шрам, уродливый, некрасивый, видно, зашили плохо… или вообще не зашивали… Взгляд темных чуть прищуренных глаз холоден и цепок.

Он подошел близко-близко – так, что мне было слышно его дыхание – опустился на корточки и посмотрел мне в глаза.

– Ты – из Ахсны, парень?

– Да. Вчера… или позавчера…

Я не мог вспомнить.

– Полковник Миррус, - проговорил я – Пожалуйста. Позвольте сказать ему… несколько слов…

Я говорил очень тихо – и чувствовал благодарность к неведомому мне воину, что приблизился ко мне так, что не надо было напрягать голос… Голоса-то не было. Как будто вчера я выкричал его под ударами Цэгэна, и неважно что я молчал – голоса всё равно не было.

Он смотрел все так же – испытующе, внимательно… Услышав мой почти шепот, он кивнул и приблизился еще немного.

– Я – Миррус, - сказал он. – Я слушаю тебя. Очень внимательно слушаю. Говори.

– Ты – Миррус? – удивленно прошептал я.

А я ожидал увидеть командира Темных полков – суровым воином, по возрасту годящимся мне в отцы, и больше похожим на человека, чем на эльфа… Хотя – если он полуэльф, он и будет выглядеть молодым. Мне вон тоже говорили, что я через двадцать лет таким же останусь…

Ах я дурак… Комол же про шрам говорил! Значит, и вправду он. Я облегченно вздохнул и проговорил: