Там помнят о нас
Шрифт:
Вскоре они побрели за Андреевым. Встретились с ним на условленном месте. Посоветовавшись, двинулись дальше, надеясь, что Маркин и Щербаков выйдут навстречу. Двигались лесом или редким кустарником. Внимательно вглядывались в свежую зелень, боясь пропустить ребят. Каждый шаг давался с трудом: ноги путались в высокой траве, натыкались на пни. Выбившись из сил, остановились на краю просеки. Решили отдохнуть. Курили остатки махорки. Время тянулось страшно медленно.
Вдруг хрустнула ветка. В просвете между деревьями
– Лаврентьи-ч, да это ж они!
– ликующе сказал Правдин.
– Точно! Эй, робинзоны! Марш сюда!
– крикнул Галушкин, выходя на просеку.
Те радостно кинулись к своим.
Маркин и Щербаков принесли немного картошки, которую отыскали в подвале полусгоревшего дома лесника...
Партизаны
Очередная дневка не сулила галушкинцам неожиданностей. Борис внимательно осматривал местность вокруг стоянки, сверял с картой.
Все ждали, кому командир прикажет дежурить: первая смена была самой тяжелой.
– Эх, ребятки, - заговорил мечтательно Правдин, - какая у нас жизнь до войны была! Бывало, получишь стипендию и массовым кроссом мчишься в столовую. А там? "Флотский борщ есть?" - "Есть".
– "По две порции на брата!" - "Гуляш имеется?" - "Пожалуйста".
– "Нет, это блюдо оставим до более обеспеченного времени".
– "Компот?" - "И компот есть".
– "По три стакана на брюхо!"
Галушкин засмеялся.
– Ты чего, Лаврентьич?
– повернулся к нему Правдин.
– А помнишь, как с сельхозвыставки ехали?
Правдин задумался на секунду:
– Когда гуляли на Пашкин день рождения?
Но им не удалось поговорить о том, как в день своего рождения Пашка несколько часов оставался заложником в такси, пока ребята не раздобыли денег и не выкупили его из плена. Захлопали выстрелы.
– В ружье!
– скомандовал Галушкин.
Стрельба с каждой минутой становилась все интенсивнее. Скоро стали слышны голоса людей, ржание коней.
Ребята прислушались...
– Сдается, Лаврентьич, что это партизаны! Прислушайтесь -ка... Видно, фрицы поприжали их, слышите?
– сказал чуткий на ухо Щербаков.
– Надо помочь!
– сказал Маркин.
– А здесь кто останется?..
– спросил Галушкин.
– Хотя сделаем так: Андреев и Головенков остаются с Николаем. Остальные за мной!
Ребята двинулись на звуки стрельбы.
Лес кончился. В пойме извилистой речки виднелись нагруженные телеги, к которым были привязаны коровы. Около телег растерянно суетились люди. А из ложбинки, заросшей густыми кустами, фашисты вели сильный огонь из пулемета и автоматов. С берега реки, из-за кручи им отвечала охрана партизанского обоза.
– Разберись тут, где свои, где чужие...
– бурчал Правдин, выглядывая из-за елки.
– В ложбинке полицаи
– сказал Галушкин, опуская бинокль. Вон их серо-зеленые шкуры виднеются... А тут явно партизанский обоз.
– Приготовиться! Маркину и Щербакову подавить пулемет! Я веду огонь по правому, Правдин - по левому флангу! Огонь!
– приказал Галушкин.
Неожиданное вмешательство ошеломило сражавшихся. Огонь прекратился с обеих сторон. Но через минуту бой возобновился. Засевшие у речки, видя неожиданную подмогу, воспрянули духом. А немцы и полицаи, попав под перекрестный огонь, растерянно отстреливались.
Замолк вражеский пулемет. Все реже били автоматы. Фашисты уползали по ложбине. Из леса появились десятка два конников. С гиканьем и свистом всадники понеслись на отходивших серо-зеленых. Всмотревшись, Галушкин удовлетворенно сказал:
– Лесная кавалерия в атаку пошла!
– Ну, ребята, теперь, кажется, все ясно, - сказал Галушкин и вышел на поляну. К Галушкину подскакал молодой усатый мужик. Кепка была лихо сдвинута на затылок, черные глаза горели, в правой руке его поблескивала шашка.
– Смотри-ка, прямо Чапай!
– от восхищения ахнул Правдин.
– Кто такие?!
– строго крикнул тот.
Горяча коня, всадник сурово глядел на галушкинцев, так и норовя потеснить их.
– Ты что, Черняк?! Не видал разве, леший, как они в тыл фрицам ударили?
– Извиняйте, браты, погорячился малость. Спасибо вам за подмогу! вмиг остыл кавалерист. Он ловко кинул шашку в ножны и соскочил с коня.
К ним подходили люди, подъезжали скрипучие возы, на которых среди мешков и оружия был домашний скарб, дети, раненые, женщины...
– Прижали нас, проклятые германцы, ни туды ни сюды, хоть кротами в землю лезь!
– говорил пожилой партизан.
– Верно! Думали, совсем пропали, а тут вы! Ух и помогли ж, хлопцы, право слово. Спасибо!
– причитал другой мужик.
– И откедова вы такие геройские взялись?
– спросил старик с окладистой бородой, в рваном брезентовом дождевике.
Черноусый всадник оказался командиром небольшого партизанского отряда. Он рассказал, что они переселяли свои семьи в лес, так как немцы собирались угнать в Германию молодежь, а стариков, детей и женщин уничтожить.
Уложив Николая на телегу, группа Галушкина двинулась в лагерь партизан.
День погостили ребята в местном отряде, за это время они о многом переговорили с партизанами. Некоторые сведения о противнике в прифронтовом районе Галушкин записал.
Партизаны дали галушкинцам продуктов и проводника. Он взялся провести группу в район Щучьего озера, где можно перейти через линию фронта.
К своим!
– Знаете, ребята, если мы будем так шагать и дальше, то через пару ночей разорвем финишную ленточку!
– сказал Галушкин.