Там помнят о нас
Шрифт:
С трудом верилось, что оккупированная гитлеровцами сторона наконец осталась позади. Теперь можно было и не прятаться. Однако на этот раз (в силу привычки, что ли) на дневку остановились не в деревне, а близ нее, в лесу.
Впервые со дня ухода в глубокий тыл противника мы провели ночь под крышей дома в деревне Большие Черкасы.
На следующее утро Бажанова в сопровождении Вергуна, Рогожина и Мокропуло отправили вперед, чтобы поскорее передать командира в руки опытных врачей. Сами двинулись следом за ними пешим ходом.
В
На привалах Валя Ковров разворачивал свою "Белку-1" и слушал последние новости из Москвы. Однажды, а случилось это 2 августа 1942 года, надев наушники, радист пригласил меня к рации и передал один наушник. Прильнув к нему, я услышал далекий голос родной столицы. В этот день в Москве в Колонном зале Дома союзов под председательством известного боксера Николая Королева проводился антифашистский митинг советских спортсменов-фронтовиков. На этом митинге выступал и партизан "товарищ Борис".
– Алексей Иванович! Слушайте, это же говорит наш Борис Лаврентьевич!
К другому наушнику подскочило сразу несколько человек. И мы услышали знакомый нам голос:
– Товарищи! Лишь несколько дней назад я вышел из глубокого немецкого тыла. Наш партизанский отряд с каждым днем все злее и яростнее истребляет оккупантов.
В тех краях, где мы действуем, проходит важная магистраль. Чего только не делают оккупанты, чтобы ее уберечь! По ночам железнодорожное полотно освещают прожекторами, беспрерывно шныряют немецкие патрули. Подобраться к насыпи почти невозможно - вдоль полотна непроходимые болота.
Нам был дан приказ остановить движение вражеских поездов на пятнадцать суток. Раз приказ - умри, но выполни. И мы, партизаны, задачу решили: в течение восемнадцати суток ни один поезд не прошел ни на восток, ни на запад.
Мы пустили под откос пять немецких эшелонов и застопорили путь. Эти пять эшелонов везли фашистские танки, грузовики, военные материалы, солдат, офицеров.
Много километров исходил наш отряд по лесам и дорогам временно оккупированных немцами советских районов.
Мы были свидетелями чудовищного грабежа, разбоя, издевательств над нашими людьми. Мы видели, как в деревне Любавичи немецкие изверги запрягли в телегу раненого пленного красноармейца и заставили тащить тяжелый груз.
Житель деревни Сташково дал приют двум партизанам. Фашистские мерзавцы окружили эту деревню и подожгли ее. Дворы пылали, как костры. Палачи хватали испуганных детей и кидали их в огонь. Тех, кто пытался тушить пожар, немцы расстреливали из автоматов.
Я до сих пор слышу стоны измученных, истерзанных детей. Ненависть и жажда победы над оккупантами - вот что владеет мною и моими товарищами, вот что направляет каждое наше движение.
Врагу удалось захватить новые советские районы, и он установил там такой же дикий режим виселиц и кнута. Я обращаюсь к тебе, молодежь, временно попавшая в лапы озверелой фашистской банды. Создавай партизанские отряды,
Подстереги врага на дороге, заруби его топором, заснет фашист в твоем доме - заколи его ножом, размозжи череп камнем, удуши...
Все в бой против немецко-фашистских захватчиков!
Это действительно говорил Борис Галушкин.
– Ну, что, братцы, слыхали?
– спросил Николай Секачев, отрываясь от наушника. Глаза его радостно горели.
– А то!.. Ну и Лаврентьич! Молодчина!
– А Николай каков, а?
– сказал Саша Назаров с восхищением.
– Какой Николай?
– спросил кто-то из ребят.
– Да Королев. Что председательствовал на митинге, - авторитетно пояснил Саша Назаров.
– Тяжеловес. Мне приходилось с ним боксировать. И не раз. Большой мастер.
– Ну и как?
– поинтересовался Иван Домашнев, внимательно всматриваясь в Назарова.
– Что "как"?
– повернулся к нему тот.
– Кто ж кого отлупил, интересуюсь?
– спросил Домашнев, хитро щурясь и сдерживая смех.
Назаров взглянул на него сверху вниз, сдвинул брови.
– Никто. Никого.
– Как же так? Такого в настоящей драке не бывает!
– продолжал Домашнев.
– Бокс, Иван Григорьевич, не драка, а один из классических видов спорта. Понял? Бои наши были учебные, тренировочные, так сказать, ясно? выкрутился боксер...
Вскоре мы прибыли в расположение своего полка. Командира отряда доставили в Москву на три дня раньше нашего приезда. И сразу поместили в глазную больницу, что в переулке Садовских, недалеко от станции метро "Маяковская".
Эпилог
В мае 1965 .года в ознаменование 20-летия разгрома фашистской Германии бывшие омсбоновцы Маркин П. В., Голохматов Н. Н., Рогожин И. П., Секачев Н. И., Хохлов В. М., Масляков В. А. и студенты Государственного центрального ордена Ленина института физической культуры совершили автомотопробег по местам партизанских боев отряда "Особые" и других отрядов.
...С тревожным интересом глядели ветераны войны из окон автобуса на проселок, по которому не раз проходили более двадцати лет назад. Все изменилось и казалось незнакомым. Только карта-пятикилометровка, сохранившаяся с тех пор, подтверждала, что путь автоколонной выбран верно.
Десять юных парней-студентов, рожденных уже после победных залпов в Берлине, с уважением посматривали на взволнованные лица бывших партизан, тщетно пытавшихся увидеть хоть что-нибудь, что осталось от их стоянок. Но увы!.. Неумолимое время и буйная растительная сила дремучего леса поглотили все военные приметы без остатка. Даже колодцы, которые мы копали всякий раз, когда разбивали новый лагерь, затянуло песком, заилило...