Там за Вороножскими лесами. Зима
Шрифт:
Девушка встала на цыпочки и перегнула руку через калитку, пытаясь нащупать с другой стороны засов.
– Подожди, - парень надавил рукой на дверь, не давая открыть.
– Подожди, - повторил он, волнуясь.
– Целоваться полезешь, как князь велел?
– зло кольнула очами девица.
– Посватаюсь я к тебе, замуж за меня пойдешь?
– неожиданно и для себя самого на выдохе произнес Демьян.
– Девка простая за боярина?
– теперь зеленые очи сверкнули уже знакомым Олексичу хитрым огоньком.
– А батюшка твой,
– Ты только «да» скажи, остальное уж не твоя забота. Улажу, как-нибудь. Хочешь за меня?глаза стали большими изумрудами.
– Хочу, - тихо призналась она.
– Так впускай гостя на двор, сейчас к твоему батюшке и пойду. Как Кисляя-то во Христе нарекли да по отчеству?
– Не надо сейчас!
– Матрена испуганно вцепилась в рукав Демьяна.
– Не сейчас. Ты, сперва, обдумай все, а на холодную голову и приходи завтра.
– Я не передумаю, - упрямо ответил парень.
– Да, ты же не знаешь меня совсем, - настаивала девица.
– Да и других девок здешних не видел, может какая лучше меня окажется?
– Я девок много на своем веку перевидал, не окажется, можешь и не сомневаться!
– Демьян по-прежнему рвался войти в калитку.
– Ты вот, что..., - девушка тревожно оглянулась, - ты, как темнеть станет, сюда приходи. Пошлешь на двор какого мальчонку, пусть скажет, что от Агаши весточку мне принес (это подруга моя), да на улицу меня вызовет. А я выйду, да мы все и решим... Вечером.
Демьян улыбнулся, представив уютную темноту и нежную деву рядом.
– Хорошо, я приду вечером, - согласился он, отступая от калитки.
– До вечера, - махнул он рукой.
– Подожди, - теперь уже окликнула Матрена. Она быстро подошла к парню, обхватив за уши, наклонила его голову к себе и быстро чмокнула в губы.
– Это, чтобы князь над тобой не потешался, - объяснила она, заливаясь румянцем.обдало жаркой волной, он притянул девицу к себе и начал жадно целовать. От его порыва Матрена испуганно пискнула и попыталась отстраниться, но он лишь сильнее сжал объятья. Теплые губки кружили ему голову. «Что я делаю, - пронеслось как в тумане, - теперь она обидится, да не выйдет вечером, а то и вовсе откажет!» Но ни руки, ни губы не слушали доводов рассудка. Он уже смело раздвигал девичьи зубки, проникая все глубже. Красавица вздрогнула и замерла в его руках. «Не целованная, - обрадовался Демьян.
– Только моя». Он стал более нежным, ослабив напор.
Наконец парень прервал поцелуй, тяжело дыша, но не выпуская девушку.
– Пусти ты, окаянный, увидит кто, - взмолилась Матрена, пытаясь вырваться, - И зачем я только, бесстыжая, тебя поцеловала? Да разве ж можно так набрасываться?
– Прости, - с видом побитой собаки прошептал Демьян, разжимая руки.
– Не сдержался, да я больше так не стану без твоего согласия.
– Боюсь я тебя, - отступила на два шага красавица.
– Не бойся, - взмолился парень, - вот тебе крест, что
Он перекрестился. Дружок, до этого незаметно сидевший в сторонке, тявкнул, как бы подтверждая слова Демьяна. Парень с девушкой засмеялись.
– Выйдешь вечером?
– с виноватой улыбкой спросил ухажер.
– Выйду, - тихо прошептала дева и шмыгнула в калитку.
Счастливый Демьян брел по улице, не оглядываясь, а если бы оглянулся, то увидел бы, как тоненькая фигурка с тяжелой корзиной за спиной выскочила вслед за ним из подворотни и резво побежала в другую сторону. Большой белый пес тенью трусил за своей хозяйкой.
[1] - Корзно ( корзень) - плащ.
[2] - Басни - здесь сказки.
4.
Демьян распахнул дверь в избу, за нос его сразу схватил приятный запах похлебки.
– Демьян Олексич, не серчай, не дождались, - Первуша сконфуженно вскочил с лавки.
– Ждали, ждали, ждали, ждали, а ты все не идешь, и не идешь. И князь вернулся, а тебя все нет! Уж больно есть хотелось.
– Оставили хоть что?
– весело отозвался Демьян, ничуть не рассердившись.
– Оставили, конечно, оставили! Нижатка, наливай боярину!
– засуетился десятник.
– Есть там, правда, особо нечего, кожа да кости, но навар добрый.
Олексич с наслаждением вдохнул аромат:
– Хорошо! А князя уважили?
– Конечно, уважили! Как же можно не уважить? Он сказал, как поешь, так чтоб к нему зашел.
Демьян усмехнулся.
Но Александр Ольговский сам заявился, не дождавшись своего боярина.
– Ну, сказывай, - подсел он к Олексичу.
– Что сказывать?
– невинно посмотрел на князя боярин.
– Сам знаешь, - шепнул Александр.
– Помог, да домой пошел, - пожал плечами Демьян.
– Врешь! Врешь, ведь. По морде твоей довольной вижу, что врешь!
Олексич улыбнулся.
– Целовались!
– с нескрываемой завистью протянул князь.
– Дальше-то что?
– Женюсь на ней, - спокойно сказал Демьян.
– Совсем с ума сошел!
– брови Александра поползли вверх.
– Вон пошли все!
– крикнул он на людей боярина, явно прислушивающихся к разговору.
Все разом выскочили из избы.
– Ты, что, Робша, дурман травы наелся!? Какая женитьба?
– Завтра сватом пойдешь?
– так же невозмутимо спросил Олексич, не обращая внимания на перекошенное от возмущение лицо князя.
– Ты меня холопскую дочку сватать зовешь?!
– заревел Александр, сразу став похожим на братца.
– Она не холопка, отец ее воротник.
– Не велика разница! Демьян, опомнись! Домой вернемся, я тебе такую боярскую дочку найду, глаз не оторвать. Зачем тебе эта простота вороножская?
– Мне другая не нужна, мне эта полюбилась, - уговоры разбивались о решительность молодого боярина.
– Да, и не красавица она вовсе, моя Фроська так в сто раз краше, - небрежно кинул князь.