Танат

Айрон Виктор

Но всё обошлось. Через полсотни шагов я увидел, как трубы поворачивают и исчезают в стене. Как раз в ту сторону, откуда приполз бурильщик. Если его появление не было приглашением, то я голодный стеновая. Ну, насчёт голодный точно подмечено. У меня там шесть тушек остывает. Понятно, почему димортулов между заданиями погружали в сон – жрём мы вдвоем за десятерых.

Правда, с учётом всех требований, иметь такой аппетит... Тут и кожу мне надо обратно нарастить, и гарпуны усилить, и кислотный впрыск в клинки, и наростить кристаллическую кость на

весь наш колюще-режущий арсенал. Молчу про обновление прыгучести до третьего уровня, которая позволяет на здания запрыгивать, а ещё маскировку и кучу полезностей. Потому и не брезгуеи. Димон, расчехляй гидо. Будем несъедобные органы растворять.

Так, пока бурильщик отползает назад, мы вместе и работаем: отрезаем или отрываем съедобные части, кидаем в пасть, жуем, а присоски на руках впрыскиваю кислоту, которая растворяет менее съедобные части. Но как же мне хочется жареного мяса и супчика. Может тут есть горячие источники и там можно отварить вот эту мякотку, что на косточке. Покидать туда местных водорослей из водоемов, грибочки, что по слухам растут в таких пещерах. Ещё перчику острого чуток для раскрытия вкуса и ароматики. Вкуснотища будет.

– Пожалуйста, не ешь меня, мут. Ты ведь меня спас, ты не злой. Да и Дрис не вкусный.

Тьфу, блин. Мы же с Димоном чуть не подавились печенью. Нельзя же так подкрадываться к машинам для убийства. Вдруг рука дернется, клинок выскочит, в шею прилетит?

Нет, Дрис с головой не расстался. Я вовремя остановился, только голову повернул и замахнулся. Но симптом тревожный. Стоило мне провести здесь несколько циклов, как я готов не глядя снести кому-нибудь голову. Быстро что-то у меня нервы сдали. Ещё и ругаться много стал, приступы гнева.

Кстати на заметку в копилку размышлений. Когда я здесь только появился, я был более спокоен, рассудителен. Сейчас чаще теряю контроль над собой или мысль, зацепившись за какую-то мелочь, уносится в сторону. Просыпается та самая аналитическая чёрта характера, которую упомянул Димон из воспоминаний? Только бы их не перепутать.

Так, об этом позже подумаем, а то мой мозг опять пытается объять всё вокруг. Тут надо Дриса успокоить, пока этот неправильный гидралиск опять в обморок не грохнулся.

– Я не мут. Я разумное существо, у меня есть имя. То есть такой-же раз, как и ты.

– Разы не могут есть плоть. Только мобы и муты. И разы также могут мутировать. Ты изломанный раз? – спросил этот трусишка и отскочил от меня. Ещё и какой-то кожаный мешок к груди прижал.

– Нет, я не мут. У меня специальные Комбаров. Знаешь, что это такое?

– Да, – кивнул этот перепуганный переросток. Вот как при таких данных можно быть таким мямлей? – Но я о таких никогда не слышал. И таких как ты разов не видел.

– А я таких как ты. Хочешь сказать, что ты мне привиделся, Дрис?

– Нет, – впервые возмуется наш собеседник. Так, не наш, а мой. С этими влияниями точно скоро раздвоение личности начнётся. – Дрис настоящий. То есть ты ни меня, ни мою еду не будешь есть?

Так

вот что у него в этом мешке – рацион питания.

– Есть не буду, но пить хочется. Раз уж я тебя спас, водой не поделишься со странником?

– Конечно, путник. Вот, возьми. Прости, но я не знаю твоего имени.

– Меня зовут Нико, – сказал я, забирая протянутую ёмкость. Выглядела она иначе, чем фляга Тэй. Слишком аккуратная, как оружие из тельмаха или ульмы.

– Очень приятно, Нико. Мое имя ты знаешь.

– Хорошо, что эта не бурдюк из мочевого пузыря тараноглава, – негромко говорю я, делая глоток, но Дрис услышал и весь задрожал. Наверное так дрожит и упомянутый моб, когда понимает, что ему местные модницы хотят отрезать ради омолаживающего крема.

– Что за ужасные вещи ты говоришь? Разделать живое создание ради того, что тебе может дать кормилец – это просто дикость. Так делают только отступники.

– Или те, кто не понимает, почему Создатели ушли, а тельмахи не могут создать всё необходимое, – говорю я, возвращая живую флягу. Маску димортула частично убрал, показывая лицо. Да и напиться наконец-то нормально хотелось. Проверим, как наш новый знакомый прореагирует.

– Это как? – спросил Дрис, рассматривая лицо моей нынешней оболочки.

– Вот так. Или по-твоему, всё вокруг работает как надо? Ничего не сохнет без пищи?

– Ты прав, странник, – вздохнул гигантский раз, делая глоток из фляги. Что интересно, так это то, что из его лап насекомого выскочили тонкие серые щупальца. Как пальцы на ладонях. Вот ими он и обхватил флягу, когда делал глоток. То есть он не просто комбайн по прокладке шахт. И да, вон отверстия часов виднеются.

– И что у вас происходит? – возвращаю маску на место и начинаю доедать. Оглянулся за спину – бурильщик отдалился на сотню шагов. Похоже он действительно пробил этот ход для меня.

– Надо кормить приёмник, а всё старое у нас разобрали. Ведь только тогда кормилец выдаёт еду и другие вещи, а мы всё отмирающее разобрали. Плохо.

– Потому вы и стали подниматься наверх?

– Откуда ты знаешь? – изумляется Дрис. Не знаю я, просто предположил.

– Так у нас на верху таких как ты не видели, – отвечаю и поворачиваюсь спиной. Вряд-ли он понимает, что я его и так всё равно вижу.

– А, ну да. Мы наверх не поднимаемся, хотя похожие на тебя разы здесь иногда бывают. Мы с ними никогда не общаемся, да и почему-то они нас сторонятся. Странные они.

Конечно, ты ведь на вид прямо милый, добрый и пушистый.

– Наше предназначение копать, – продолжал тем временем рассказывать Дрис. Наверху нам делать нечего, – говорит мой новый знакомый и испуганно озирается. Будто боится, что его поймают на чём-то нехорошем.

– И зачем ты нарушил правила? Мне можешь рассказать. Мне, скажем так, не всё наверху рады. Узнал тут недавно.

– И что ты такого плохого сделал?

– Лично я – ничего. Вот мои предшественники много чего сделали плохого многим разам.