Танцоры в конце времени
Шрифт:
Джерек лежал на белых перинах и нетерпеливо ждал утра, отказавшись от мысли ускорить ход времени, так как знал, что на путешественников во Времени такие вещи часто действуют отрицательно.
Он обдумал ситуацию. Ему очень понравилась миссис Ундервуд. Мало того, что у нее красивая кожа и милое лицо, она еще кажется довольно умной, что тоже приятно. Если она полюбит его завтра, что фактически неизбежно, можно будет сыграть много игр: расставание, самоубийство, меланхолические прогулки, сладко-горькие расставания и так далее. Все действительно
Джерек немного вздремнул с умиротворенной улыбкой на красивых губах.
Утром Джерек Корнелиан отправился ухаживать. Одетый в полупрозрачный белый костюм, в нимбе белоснежных кудрей, сияя улыбкой на белых губах, с охапкой каких-то длинных лиственных растений в одной руке и серебряным “чемоданом”, полным одежды, в другой, он остановился перед дверью подвала (из натурального шелка, натянутого на золоченую раму) и дважды топнул (как они умудрялись стучать в дверь - уму непостижимо). Топанье послужило сигналом для включения музыки: приятные сельские мелодии - сочинение композитора по имени Чарльз Ивс, близкого по времени миссис Ундервуд, возможно, ее порадуют.
Джерек сделал музыку тихой, почти неслышной.
– Миссис Амелия Ундервуд, - произнес он, - вы слышали мой стук? Или топанье?
– Я буду благодарна, если вы уйдете, - ответил ее голос из-за двери.
– Я знаю, кто вы, и могу догадаться, почему была похищена… и куда. Если вы намерены видеть меня уступчивой, сделав безумной, вы не получите этого удовольствия. Я уничтожу себя! Чудовище!
Тон ее стал насмешливым, хотя остался немного напряженным.
– Я никогда не злоупотребляла сырым мясом, сэр. Чистое виски также не соответствует моим представлениям о подходящем питье на завтрак. В другой тюрьме, по крайней мере, я получала пищу, о которой просила.
– Тогда попросите. Простите, миссис Амелия Ундервуд. Я был уверен, что сделал все правильно. Возможно, в вашем районе мира в то время обычаи были другими… Все же вы должны сказать мне…
– Если мне суждено будет оставаться здесь пленницей, сэр, - сказала она твердо, - я прошу на завтрак два ломтика чуть обжаренного хлеба, несоленое масло, чеширский мармелад, кофе и иногда два вареных яйца.
Он сделал движение красным кольцом.
– Готово. Запрограммировано.
Ее голос продолжал:
– На ленч… ну, это будет по-разному. Но так как климат постоянно слишком теплый, основу пищи должны составлять различные салаты. Никаких помидоров, они вредны для внешности, я уточню позже. По воскресеньям - жареная говядина, баранина или свинина. Оленина время от времени, в сезон (хотя я знаю, она склонна горячить кровь), и дичь в подходящий момент. Бараньи котлеты. Вареные телячьи щечки и так далее. Я составлю вам список. И йоркширский пудинг с мясом и соусом из редьки. Баранина в пряном соусе
– Миссис Амелия Ундервуд!
– закричал в смятении Джерек Корнелиан.
– У вас будет любая пища, какую вы пожелаете. Вы будете есть черепах и индюков, головы, сердца и ляжки, подливки и соусы, рыбу, дичь. Любые звери будут созданы и умрут, чтобы усладить ваш вкус! Клянусь, что вы больше никогда не будете завтракать мясом и виски. А сейчас, миссис Ундервуд, можно мне войти?
В ее голосе послышалась нотка удивления.
– Вы тюремщик, сэр. Полагаю, вы можете делать все, что угодно.
Музыка Чарльза Ивса стала громче, и Джерек шагнул вперед сквозь шелк, зацепившись ногой за материю и подпрыгнув не совсем в том стиле, какой требуется при ухаживании.
Она закрыла глаза и закричала:
– Ужас! Ужас!
– Вам не нравится музыка? Она из вашего времени.
– Это какофония.
– Ах, хорошо.
– Джерек щелкнул пальцами, и музыка стихла. Он повернулся и поправил шелк на раме, затем с низким поклоном, конкурирующим с поклоном Лорда Джеггеда, представил ей себя во всей белизне.
Одетая в свой обычный костюм, хотя шляпа лежала на аккуратно прибранной кушетке, миссис Ундервуд стояла на фоне емкости с первоклассным виски, сложив руки на груди и поджав губы. Она действительно представляла собой самое красивое человеческое существо, какое приходилось видеть Джереку, если не считать его самого. Он не мог вообразить и создать ничего лучше. Маленькие пряди каштановых волос падали на лоб, оттеняя серо-зеленые глаза, блестящие и спокойные. Плечи расправлены, спина прямая, маленькие сапожки сдвинуты вместе.
– Ну, сэр?
– сказала она. Голос был резким, даже холодным.
– Я вижу, вы похитили меня. И хотя в вашем распоряжении мое тело, душу мою гарантирую, вы не получите.
Джерек почти не слышал, упиваясь ее красотой, потом машинально предложил связку шоколадок. Она отказалась.
– Наркотики, - сказала она, - по доброй воле не попадут мне в рот.
– Шоколад, - объяснил Джерек.
– Шоколад?
– Она пригляделась более внимательно и, казалось, задумалась на мгновение, но затем ее лицо снова приняло решительное выражение.
– Нет!
Наконец Джерек положил шоколад на кушетку и сел рядом со шляпкой. Он распылил чемодан, и его содержимое высыпалось на пол.
– А это что?
– Одежда, - ответил Джерек.
– Для вас. Красивая.
Она поглядела вниз, пораженная обилием цветов и разнообразием материалов. Ткани мерцали. Их красоту нельзя было отрицать, и все цвета шли ей. Губы миссис Ундервуд раскрылись, щеки порозовели… А затем она отпихнула платья сапожком.
– Это неподходящая одежда для хорошо воспитанной леди, - заявила она.
– Вы должны убрать ее.