Танцуй на краю, детка!

Южная Влада

– Вы, молодой человек, кажется, заканчивали политех? – подступил к нему отец.

– Ну что вы, – смутился Ромыч, – я всего лишь чиню «железо» в сервисном центре. Самоучка, можно сказать.

– И что? Никаких мечтаний и стремлений? Я в вашем возрасте уже строил планы, как получить кандидатскую.

– Папа… – вмешалась я.

– Виктория, не перебивай, когда я разговариваю, – тут же последовал резкий ответ.

Ромка скорчил мне гримасу, означавшую «не лезь». Я только покачала головой.

– Детка, надеюсь, ты не ведешь активную половую жизнь с этим парнем? – тихонько шепнула мама мне на ухо.

– Не веду, мама! – простонала я.

– Хорошо, – она похлопала меня по плечу. – Будь умницей, не разочаровывай отца еще больше.

О, черт, да как же я забуду, что родилась великим папиным разочарованием!

Отец продолжал отчитывать Ромку на тему того, как заканчивают молодые парни, не имеющие стремлений в жизни, а я думала лишь о том, как перекосилось бы его лицо, узнай папа, что мой друг – гей. Хотя… если бы это бы гей с кандидатской диссертацией, то, возможно, ему простилось бы многое.

Знания – сила, как говорил кто-то умный, чье имя я никак не могла вспомнить.

В это время через толпу к нам протолкался Риткин муж, Максим. Он выглядел в меру взволнованным, как и полагалось новоиспеченному отцу.

– Привет, Вика, – бросил он, затем посмотрел на Ромку, – привет, э-э-э… прости, друг. В общем, Рита идет!

Все тут же заволновались, принялись толкаться, оттеснив нас с Ромычем назад. Вышла Ритка, едва передвигая ноги. Моя сестра никогда не была красоткой, тут она пошла в свою мать, но в этот момент я ей искренне посочувствовала. Так можно выглядеть разве что после трех дней беспробудной пьянки.

На руках у Ритки покоился сверток с младенцем. Родня начала передавать его между собой, сюсюкать и тискать. На месте новорожденного я бы уже истошно орала, но тот на удивление был тих. Видимо, еще не понял, в какой мир пришел, и кто его родственники.

– Он такой милый, – прошептал Ромка, склонившись к моему уху, – красненький и сморщенный, как старичок.

– И это ты называешь милым? – проворчала я.

– Все равно, хочется его заняшить!

– Заняшить?! – я закатила глаза. – Да что с тобой такое? Переизбыток ми-ми-мишности в организме?

– Я на тебя посмотрю, когда свой появится, – хитро сверкнул глазами друг.

Я ответила ему скептической улыбкой.

– А я бы посмотрела на твоего.

Радость в глазах Ромки погасла.

– У меня с этим сложнее. Для этого надо как

минимум трахнуться с девчонкой, а я это делал всего пару раз и то из любопытства. Секс, который не прет – это полное дерьмо.

– Оу, прости… – я погладила его по руке.

– Да и потом делить ребенка с его матерью… объяснять ему, почему я живу так, а не иначе… – между бровей Ромарио пролегла морщина. – Лучше буду нянчить твоих отпрысков. И любить их, как собственных.

– Ты будешь замечательным дядюшкой, – поддержала я, чтобы не расстраивать друга.

Стоп. Младенцы? Неужели я допустила мысль, что у меня они будут?

Пока мы с Ромкой болтали, очередь дошла до меня, и Ритка с горделивой улыбкой уже опытной матери впихнула мне сверток.

– На, Вика! Подержи!

Мой позвоночник тут же закостенел и стал жестким. Все мышцы напряглись. Я только и могла, что открыть рот и уставиться на крохотное лицо среди пеленок. Прозрачные ресницы на розовых щеках. Миниатюрные приоткрытые губки. Курносый нос. Белесые брови. Пухлый подбородок. Я никогда не мечтала о детях. Но тут перед глазами возникло нежеланное воспоминание.

Ден с ребенком на руках.

Боже, как он был сексуален в тот момент!

Малыш казался таким хрупким. И Ден так умело и бережно с ним обращался. И он умел все: покормить, успокоить, уложить.

И если бы у нас с Деном вдруг родился ребенок…

Я почувствовала, как мои губы растягиваются в горькой улыбке. У этого ребенка был бы самый классный отец в мире.

Не то, что у меня.

Или у самого Дена.

Внезапно драный фокусник, о котором я совершенно забыла, выскочил прямо перед лицом. Я охнула. Мои руки непроизвольно дрогнули.

Теплый сверток начал выскальзывать из них.

Как в замедленной съемке я увидела перекошенное лицо Ритки, услышала, как охает моя мама, и как бабушка с криком хватается за сердце.

– Оп!

Я поморгала.

Ромка, тоже слегка напуганный, надежно держал ребенка, почти выпавшего из моих рук.

– Отдай сюда! – опомнилась и вскрикнула Ритка, отбирая младенца. – Ты что, нарочно?!

– Позорище! – прошипел отец. – Руки дырявые!

– Вика, ты бы поосторожнее, – с укоризной погрозила мне Риткина мама.

– Простите! Извините! Переволновалась! Бывает! – отвечал за меня мой друг.

Я только опустила голову под градом упреков.