Танцующая на углях
Шрифт:
– Хочешь сказать, что они теперь ничего не вспомнят? И даже эту... как её... всё время язык заплетается... Да?
Я не ответила. Только посмотрела на него усталыми глазами и... упала в обморок...
Мы остановились через полтора дня пути неподалёку от неприлично маленького поселения, где по заказу Джатиса, индивидуальному, но крайне выгодному (его он сделал, когда проходил мимо поселения в пути за новым товаром, а теперь, по дороге обратно, ему оставалось его только забрать), для него делал драгоценности местный ювелир. Почему этот ремесленник, довольно известный, кстати сказать, в высших кругах знати, проживал здесь, в принципе, достаточно далеко от столицы, мне было неизвестно, пусть и вполне понятно. У меня тоже имелась
Сам караван на недолгий отдых расположился неподалёку от первых глиняных домиков простых египтян. Солнце стремительно клонилось к закату, окрашивая всё пережившие тростниковые крыши каким-то зловещим багряным цветом, смешиваясь с оттенком пыли, грязи и песка, за несколько лет осевших на тростниковых листьях. Крестьяне возвращались с полей, гнали обратно быков и зажигали одинокие огоньки в жилищах, чтобы совершить вечернюю трапезу и отравиться на отдых. Женщины несли в дома воду в глиняных кувшинах, детишки суетились вокруг них, кто-то с натугой тащил огромную корзину рыбы. В общем, жизнь в вечерних сумерках была самая обыкновенная, разве что нашему купцу здесь, среди простого народа, было крайне неуютно, поэтому его личный телохранитель в сопровождении двоих воинов из своего отряда и, соответственно, нас троих, сопровождали его вплоть до самой мастерской ремесленника, располагавшейся почти в центре поселения. Мы со Сфинксом и Марселлой старались прогуливаться где-то в стороне, чтобы не казаться излишне навязчивыми, но буквально тут же подошли к Роману, как только он остался снаружи домика, а Джатис и двое других воинов, вставших у входа с той стороны, вошли внутрь.
– Здесь классно!
– восторженно выдохнул Роман.
– Прямо как на картинках по истории Древнего мира для пятого класса. Погулять бы здесь часок-другой, на поля их сходить, каналами, шадуфами всякими полюбоваться...
– На быках вшкапать шотку-тругую, - ласково подсказал Сфинкс и ловко увернулся от карающей десницы разомлевшего в вечерней прохладе после тяжкого жаркого дня таксиста.
Я подняла на руки Марселлу и прислонилась плечом к стенке дома, тоже чувствуя себя самым благоприятным образом. Кошка заурчала, ткнулась носом в мою ладонь и лизнула её. Я мягко улыбнулась и опустила на неё глаза. Роман вёл мирную перепалку со Сфинксом на причину пригодности таких реликтовых животных как полулев в распашке полей, они на нас не обращали никакого внимания, и мне это было даже выгодно. Наверное, я точно старею: меня неожиданно бросило в сентиментализм, и если сейчас появится хотя бы Сет, то ещё неизвестно, как бы я его встретила. Ну, в крайнем случае, сгодился бы и Роман...
– Здравствовать тебе... моя слабость...
Мы дружно оглянулись на голос: вот только Роман недоверчиво нахмурился, протянув руку к оружию, Сфинкс застонал, как будто ему наступили на любимую мозоль, Марселла округлила глаза, устраиваясь на моих руках так, что любому идиоту стало бы понятно: она мои объятия оккупировала и никуда деваться из них не собирается. А вот я...
– Привет, - несколько вызывающе откликнулся Роман и демонстративно положил руку на рукоять пистолета. Мужчина - смуглый, черноволосый, красивый своеобразной красотой египтянин - мягко улыбнулся краешком губ, и я поспешила убрать руку Романа от оружия, улыбнувшись ему в свою очередь, вот только так, как я одна умела - по-кошачьи.
– Лунной вам ночи, да будут к вам благосклонны боги, - поклонился он нам, как следовало кланяться человеку его положения в обществе, вот только в его поклонах ко мне я уже давно разучилась различать должное почтение перед великой богиней. Впрочем, я к этому уже успела привыкнуть, тоже давно и, боюсь, навсегда. В том мире, в моём, я имею в виду, я не видела его достаточно, чтобы смочь...
–
– Эй!
– кажется, уже в который раз позвал меня таксист, и я соизволила оглянуться на него.
– Ты мне можешь объяснить, кто это такой?
– Ты уже научилась отчитываться не только перед отцом?
– усмехнулся мужчина и поспешил склонить голову, улыбаясь самым непочтительным образом. Ох, как же всё не вовремя!
– Я наслышан о твоём возвращении. Решил посмотреть на тебя...
– И что?
– влез ехидный Роман.
– Посмотрел, - подыгрывая ему, кивнул мужчина и, повернувшись ко мне боком (в этой реальности он тоже не дурак, знает, что ко мне лучше спиной не поворачиваться, кто бы ты ни был - всё-таки южная кровь!), сделал шаг, но вдруг замер, склонив голову и улыбнувшись как бы про себя: - Посмотрел на тебя... моя слабость...
– и стремительно скрылся за ближайшими домиками.
– Что это такое было?
– повернулся ко мне бравый таксист, я и не собиралась отвечать, но получилось это как бы не нарочно: из домика в сопровождении двух воинов показался Джатис, с виду чем-то крайне недовольный:
– Нет, великие боги, это не похоже на благословлённую вами торговлю!
– Что у тебя произошло, торговец?
– незамедлительно перешёл на местный "сленг" наш главный актёр, делая вид, что меня игнорирует. На самом же деле я очень хорошо различала тоненькую сеточку досады, исходившую от него.
– Придётся остаться здесь ещё на день!
– недовольно откликнулся Джатис.
– Этот сын смертных песков умудрился не закончить работу в положенный ему срок! Как будто ему легче было бы работать на строительстве гробницы фараона, да даруют ему боги вечную власть! Я мог бы ему это устроить, но эта моя вечная жалость...
– он махнул рукой, повелевая идти следом, и только недовольно покачал головой. На самом же деле он был рад случившемуся, во-первых, из-за скидки, которую ему сделал действительно перепуганный его гневом ремесленник, а во-вторых, неожиданным отдыхом, пусть даже "не по собственной воле".
Я же на секунду задержалась на месте и обратила задумчивый взор к яркому полукругу солнца, которое стремительно пряталось за горизонт, увозимое прекрасной ладьёй Ра. Кому как, а мне и ночи хватит...
По неведомому ему самому предчувствию Роман не хотел засыпать вплоть до полуночи, а мне не хотелось усыплять его своими чарами, у меня это плохо получалось, да и лень было. А Сфинкс, всё это время заговорщически на него косившийся, вполне мог сделать таксисту одну маленькую услугу и разбудить его. Благо, в этом предательском лагере у меня был надёжный союзник: Марселла по одному моему жаркому взору поняла, что от неё требуется, и оккупировала внимание полульва, кажется, пригласив его на ночную прогулку. Роман, потеряв негласного союзника, довольно быстро прекратил борьбу со сном, сделал последний обход, сменив стражу у шатра Джатиса, и вскоре уснул, да так сладко, что мне на какое-то время показалось, что он симулирует. Посидев возле него ещё какое-то время, я молча поднялась с песка, бросила ещё один взор на спящий караван и исчезла в ночной тишине.
Селение уже давно молчало. Домики походили на серые сгустки ночной тьмы, на тени от причудливых растений. Здесь господствовал сон. Но мне сюда и не надо было. Я выбрала себе большой камень рядом с вырытым возле довольно обычного сада шадуфом и опустилась на него, повинуясь желанию ветерка. На теле коровы-неба Нут её дети-звёзды горели и переливались, точно совершая свой еженощный хоровод, спеша возрадоваться жизни до тех пор, пока поутру Нут не поглотит их, лишив этого величайшего дара, который отпустили всему окружающему боги. Разумеется, как и всё на этой земле, не безвозмездно...