Танцующая с Ауте. Трилогия

Парфенова Анастасия Геннадьевна

Раздраженно разбиваю мягкое предупреждение ее сен-образа и позволяю осколкам светящимся пеплом упасть на пол.

– Продолжай, мама.

Светлая прозрачность властных глаз одобрительно сверкает.

– Ты потеряла ребенка и знаешь эту боль, Антея. У меня, помимо тебя, было еще четверо детей, четверо сыновей. Лишь один погиб в Эпидемию, остальные до нее просто не дожили. Ауте, они даже до твоего рождения не дожили.

Ее голос взлетает в гневе, но не в боли. Успокаивающая рука отца замирает в сантиметре от напряженного плеча. Ох, мамочка, как же мы похожи, маскируем свои страдания яростью, пытаясь справиться со всем в одиночку.

–

Когда был создан Щит, перед эль-ин вплотную встала проблема естественного отбора. Разумеется, всегда есть генетики, но как узнать, какое из направлений развития наиболее продуктивно? Раньше об этом заботилась Ауте. Теперь же эту и великое множество других проблем предстояло решать самостоятельно. И решение было найдено самое глупое из всех возможных, – кодекс, регламентирующий личные дуэли. Произведенные в массовом сознании изменения вызвали дурацкую обидчивость, агрессивность, откуда-то вдруг всплыло понятие оскорбления. Бред! Мы потеряли лучших из лучших из-за этого бреда! Уникальность и уязвимость так часто идут рука об руку… За какие-то триста лет все, кто сиял на нашем небосводе наиболее ярко, погибли, и Эпидемия лишь помогает маскировать этот факт. Эль-ин! Эль-ин, уничтожающие непохожих на себя, что может быть смешнее и страшнее? Все последние десять лет я не переставала бояться, что какой-нибудь идиот по какому-нибудь дурацкому поводу сойдется с тобой на арене и уничтожит, даже не понимая, на что замахнулся!

Она права, права. Дуэльный кодекс действительно «биологическое самоубийство», но вот понимать это я начала, лишь повращавшись некоторое время среди людей. Что же до уникальности и уязвимости… Не знаю, как на счет первого, но вот второго у меня более чем достаточно. Просто удивительно, как такую дуреху не прибили на следующий же день после совершеннолетия.

– Мне плевать на то, если какие-то кретины желают уничтожать своих детей! С такими-то родителями бедняжкам действительно лучше не приходить в этот мир. Мне плевать, если они желают резать друг друга пачками. И уж тем более плевать, если они желают приставить аакру к горлу всех окружающих. – Яростный взгляд в сторону Аррека. – Но почему-то всегда получается, что вырезают самых лучших. Почему-то дети погибают из самых редких, уникальных линий! Решения, принятые не мной, оплачиваются кровью моихдетей!

От власти, заключенной в тихом, почти шепчущем голосе, крылья у всех искрятся частыми молниями, ощущение скрытой силы, плывущей в огромном зале, подскакивает на несколько порядков. Ауте, она ведь даже не пытается ничего доказать, просто говорит. Иногда мне кажется, что мама сама не знает пределов своих возможностей.

– Я поддержу твой план, Антея. Я поддержу любой план, который позволит разорвать кровавый круг, в котором оказался наш народ. Мать клана сказала, мы услышали.

Черные крылья плывут в воздухе, распахнутые на добрую сотню метров, алмаз имплантанта сияет так, что глазам больно смотреть. Да, Мать клана сказала. И пусть кто-нибудь посмеет ее не услышать!

Я склоняю голову, соглашаясь со сказанным, но напряжение и не думает идти на спад. От притока энергии ментальные образы, опутывающие свод, становятся почти видимыми – изменчивая вязь света и тени.

Отец плавно наклоняется к Даратее и медленно проводит золотистым когтем по внутренней поверхности ее руки. Движение настолько чувственное, полное скрытого подтекста, что у меня мурашки бегут по коже, а дыхание перехватывает где-то в горле. Напряжение вокруг

резко падает, сменяясь чем-то очень личным и напоминающим тихие обещания, шепотом произносимые в самые темные ночи. Нечеловеческим, но таким естественным движением мама выгибает спину, крылья ее оказываются отведенными назад, открывая мерцающую внутреннюю поверхность. После зашоренного, мечущегося между пуританской моралью и демонстративно-натянутой распущенностью человеческого общества, неприкрытая эротичность момента кажется мне почти смущающей.

Когда Мать клана открывает сияющие холодом льда глаза, в них уже нет ни гнева, ни страсти. Только спокойствие, сравнимое по непостижимости с неумолимо наступающими ледниками.

Позади меня Аррек облегченно вздыхает. Ловлю себя на желании сделать то же самое. Кажется, пронесло. Спасибо, папа.

Мой тон подчеркнуто нейтрален.

– Итак, когда же будет возможность повидать Хранительницу?

Глаза Раниэля-Атеро утрачивают способность видеть то, что находится вокруг него, слишком быстрые для моего восприятия сен-образы свидетельствуют об оживленных переговорах с кем-то, кто далеко отсюда.

– Не раньше завтрашнего утра.

Если Учитель сказал «не раньше», значит, раньше просто физически невозможно. Склоняю голову, принимая необходимость ждать.

Вииала тонкими пальцами поднимает мой подбородок.

– До нас, конечно, дошли слухи, но я не верила. Не расскажешь ли, как ты могла допустить подобное? – Изучающе неодобрительный жест в сторону моего лба.

– Дз-зирт. Была слишком занята, чтобы блокироваться.

Все объяснения в одном предложении.

– Оружие варваров! Они что, используют его на живой материи? Я вижу, над тобой уже поработал Целитель. – Изумленно-изучающе-оценивающий взгляд в сторону Аррека. – Мне определенно есть, что обсудить с вами, молодой человек.

Чуть заметно отстраняюсь, уходя от дальнейшего разговора о моем самочувствии.

– Ничего страшного не случилось. Имплантируем новый камень, когда все это закончится.

Она прерывает меня небрежным взмахом ушей.

– Сейчас же.

– Сейчас? Ты спятила? На адаптацию к новым функциям уйдет не один день, а в моем возрасте эта процедура будет не менее болезненна, чем потеря первого камня! Даже хуже, ведь придется заново отращивать половину нервной системы! Мы не успеем.

– Успеем.

– Кроме того, нужно еще выбрать подходящий камень из питомников Дернул…

Опять изящный взмах остроконечным ушком.

– Никакого выбора не будет. Твой камень уже привезен из личного питомника Хранительницы на Шеррн. Это – основная причина моего пребывания здесь.

Захлопываю рот, ощутимо клацнув зубами. Личный питомник Хранительницы? Бред какой, Камни-имплантанты выращиваются в каждом клане, в каждой линии отдельно, чтобы максимально соответствовать своим носителям. Ну зачем, во имя Ауте, Изменяющейся усилитель и база данных Охраняющих? Я же и половиной функций пользоваться не смогу…

– Но…

На этот раз меня прерывает Даратея:

– Операция будет проведена немедленно.

На этот раз мой рот захлопывается еще быстрее. Мать клана сказала свое слово. Поднимаюсь, готовая следовать за ними.

Неуверенно оглядываюсь в сторону Аррека. Тот явно вознамерился наблюдать за операцией, но мне что-то сомнительно, чтобы Вииала позволила подобное. Чуть заметно качаю ушами. Раниэль-Атеро вдруг оказывается между нами.

– Для меня будет огромной честью показать юному арр-лорду владения клана.