Танцующая среди ветров. Книга 1. Дружба
Шрифт:
– Ага, у меня много такого добра. Хочешь, покажу?
– Вот уж нет, верю на слово. Зачем тебе в столицу?
– Как бы объяснить? Понимаешь, с некоторых пор мне стало неуютно в родных местах и накопилось много вопросов относительно собственного дара. Буду искать в Кирате учителя, заодно и на мир посмотрю – интересно же.
– Миры – штука, безусловно, увлекательная, но путешествовать одной довольно опасно. Да и хорошие учителя на дороге не валяются. Сомнительная затея у тебя выходит.
Кот задумчиво почесал за ухом.
– Хотя… В Кирате живет мой давний знакомый, можешь попробовать
– Спасибо, Лис! – искренне поблагодарила я. – Чего мне терять? Других вариантов все равно нет.
– Светает, мне пора.
– Рада знакомству. Хочешь, вместе позавтракаем? Есть фруктовый пирог. А ложиться спать уже не имеет смысла.
Кот взглянул на меня с удивлением.
– Спасибо, конечно, но… скажем, я не любитель такой еды, – он выделил предпоследнее слово.
Я смутилась: ну вот что за дурында? Он, наверное, мясом сырым питается или еще чем похуже, а я к нему с пирогами.
– Мне правда пора, бывай.
Лис развернулся и в несколько прыжков очутился на краю поляны. Оттуда, уже с дерева, донеслось:
– Удачи, малышка!
Все стихло. Я же осталась сидеть, озадаченная произошедшим: то ли было что, то ли нет. Последние события не желали укладываться в голове. Только что я беседовала со странным говорящим крупным хищником и вот уже снова одна. Ничто не нарушало покой утреннего леса, лишь ранние птички пели оду новому дню. Вспомнила потрясающе красивые и умные глаза Фелисана, его мягкую шерстку и улыбнулась. Не все ли равно, кто он и откуда взялся? Лис замечательный. А еще у меня теперь появилась более-менее четкая цель – найти некоего загадочного ниора Альтамуса Форт Абигайла, вот этим и займусь.
Я позавтракала, собрала вещи и отправилась в путь. Перед этим замаскировала свою половую принадлежность – ни к чему лишний раз светиться и вызывать вопросы. Волосы свернула в жгут и спрятала под легким беретом, штанины заправила в высокие сапоги на плоской подошве. Объемный мешковатый плащ отлично скрывал фигуру, а по лицу с ходу, кто я есть, не разберешь, так что вполне сойду и за мальчишку.
Выйдя на дорогу и бодро прошагав около пары часов, поняла, что повторить вчерашний марш-бросок не удастся. Ноги ныли, обувь натирала, и я спотыкалась все чаще. Как ни печально признавать, но кое-кто себя явно переоценил. И что теперь делать? Хорошо бы остановить попутный транспорт и договориться, чтобы меня подвезли хоть сколько-нибудь, все вперед. Сказать – легче, чем выполнить. Те редкие повозки, что проезжали мимо, проносились, не сбавляя хода, и совершенно не обращали внимания на знаки, которыми я пыталась их привлечь. День уже перевалил за середину, а я, злая, уставшая и проклинающая свою недальновидность, все еще медленно ковыляла по пыльной обочине.
Отчаявшись, села прямо на землю, вытянула многострадальные ноги, стащила сапог и размяла намозоленную ступню. Рюкзак ощутимо оттягивал плечи, и я бросила его рядом. В голову закрались мысли о несправедливости мироздания и прочих глупостях, никак не способствующих разрешению сложившейся ситуации.
Не знаю, что заставило старичка остановиться, однако он не только остановился, а еще и поинтересовался зычным голосом:
– Малец, чего на дороге расселся, блаженный, что ли? Так ведь и задавить могут.
Я опешила и вытаращила на деда глаза. Открыла рот, чтобы ответить, но замешкалась, подбирая слова.
– Рот-то прикрой – овод залетит, – тут же выдал странный дед, ухмыляясь в бороду.
Рот я закрыла, проглотив слова, которые так и просились наружу, потом снова открыла и произнесла совсем другие:
– Добрый день, спасибо за заботу, со мной все в порядке, – подумала и добавила: – Только вот ноги, – жалобно посмотрела на незнакомца, – болят. Идти тяжело, сижу, отдыхаю.
– А говоришь, в своем уме, – проскрипел дедок. – Кто же в своем уме попрется в такую даль пешком?
Да что за напасть? Ну ладно, ловим удачу за хвост, какой бы облезлый он ни был. Изобразив на лице самое разнесчастное выражение, я заныла:
– Дедушка, подвезите меня, пожалуйста. Мне в сторону Кираты нужно.
Теперь пришел черед удивляться дедуле, он тоже открыл рот и застыл.
– Оводы, – пискнула я, не удержавшись.
Уж больно смешно смотрелся этот невысокого роста человек, с взлохмаченными седыми волосами, придающими его голове сходство с одуванчиком, жидкой белой бороденкой и открытым ртом.
– Где? – заозирался он.
– Так залетят, вы же сами предупреждали, – невинно напомнила я.
– Ага, – изрек он глубокомысленно и хмыкнул. Пожевал травинку, подергал себя за бороду и скомандовал: – Залезай! Только чур с разговорами не приставать, лучше вообще сделай вид, что тебя нет.
Все еще не веря собственному везению, я подхватила имущество, быстро вскарабкалась на телегу и устроилась в дальнем от возницы углу между туго набитыми мешками. Старичок оценил скорость, с которой я обосновалась, крякнул и, дернув поводья, продолжил путь.
Некоторое время мы ехали молча. Я исправно следовала поставленным условиям и прикидывалась еще одним мешком. Дед украдкой на меня поглядывал и гладил бороду. Было видно, что его распирает от желания поговорить, но противоречивый дух не дает этого сделать. Повздыхав еще немного, он не выдержал и произнес:
– И чего ты шляешься в одиночестве?
– Нет у меня никого, круглая я сирота, – поймав его тон, соврала я.
Разъяснять истинные причины не хотелось.
– А в столице что потерял?
– К дядьке еду. Он пекарь, попрошу обучить ремеслу.
– Ремеслу – это хорошо, – одобрил попутчик. – Меня Цигун зовут, а тебя?
– Ал.
– Что ж, Ал, будем знакомы. Откуда шел?
– Из Латиума.
– Городской, значит, оно и видно. Вон как быстро ноги стоптал. Не приучены вы к вольной жизни, нежные больно.
Я возражать не стала, перевела разговор:
– А вы, стало быть, живете не в городе?
– Конечно. Суетно в этих городах, людей много, а проку с того мало. Снуют, как мураши, туды-суды. Я простор люблю, чтоб к природе поближе.