Танцующие тени
Шрифт:
На миг ей показалось, что в глазах Томми мелькнуло удивление, затем — гнев, но в следующее мгновение его лицо снова стало бесстрастным.
— Когда? — коротко спросил он.
— Я бегала перед сном. Очевидно, вернулась домой раньше, чем он рассчитывал. Он… он оглушил меня и скрылся. Вы хотите сказать, что не знали об этом?
— Нет, — все так же бесстрастно ответил он. Как ни странно, она ему поверила.
— Тогда кто же это мог быть?
— Не знаю. Но постараюсь выяснить.
И снова Саманта
Когда незнакомцы покинули магазин, Саманта вздохнула с облегчением. Она выиграла этот раунд — не выказала страха, не поддалась на их замаскированную угрозу. Однако краткая эйфория тут же исчезла; Сэм вспомнила, что на лице старшего из мужчин при прощании мелькнула тень удовлетворения. Очевидно, он не сомневается в успехе своего дела.
И мимолетная радость победы сменилась иным, куда менее приятным чувством — ощущением, что ее заманили в ловушку, из которой уже не выбраться.
4
Остаток дня тянулся мучительно долго. Голова у Саманты все еще побаливала, а от одной мысли о предстоящем разговоре с матерью к горлу подступала тошнота. Она закрыла галерею раньше обычного и вернулась домой, чтобы вздремнуть до приезда матери. Однако ни заснуть, ни даже расслабиться ей так и не удалось. Она вздрагивала от каждого шороха за окном, несколько раз вставала, чтобы проверить, заперты ли окна и двери, и наконец поймала себя на мысли о том, не пора ли установить решетки и сигнализацию. Никогда прежде Саманта не стремилась спрятаться от мира за семью замками — но теперь все изменилось, и в собственном доме она больше не чувствовала себя в безопасности.
Покормив Сарси и полив цветы, Саманта наконец поняла, что отдохнуть ей так и не удастся, и, сунув в карман связку ключей, отправилась к матери.
Войдя в пустую квартиру, она налила себе бокал красного вина и вышла на балкон. В воздухе пахло дождем; над городом нависали тяжелые низкие тучи. Оставалось надеяться, что мать успеет добраться до дома, пока не разразится гроза.
Вернувшись в гостиную, Саманта остановилась перед семейными фотографиями на рояле. Ее мать прекрасно играла, хоть никогда и не училась музыке…
По крайней мере, так она говорит.
Страшно подумать: теперь она вынуждена сомневаться во всем, что знает о собственной матери.
Саманта долго вглядывалась в фотоснимки.
Никаких ключей к разгадке не обнаружила — по крайней мере, на поверхности. Она задумалась, перебирая в памяти все, что знала о прошлом родителей. Отец в юности воевал во Вьетнаме — об этом она узнала из какого-то случайного упоминания. Он никогда об этом не рассказывал. Как не рассказывали отец и мать и о том, что важно для каждой супружеской пары, — где познакомились, как поженились…
— Мама,
— В маленьком колледже на Среднем Западе. А потом появился твой отец, и я так и не получила диплом.
— Может быть, и мне поступить туда же?
— Что тебе там делать, милая? Я туда поступила только потому, что ни на что получше денег не хватало. А ты должна получить самое лучшее образование…
Так и случилось: Саманта окончила Стенфорд и получила два диплома — по веб-дизайну и менеджменту…
— Мама, мама, что же мне теперь делать? — прошептала она, обхватив себя руками.
За окном быстро темнело, но Саманта не стала зажигать свет. Она сидела на диване в гостиной, сжимая сумочку с фотографиями и свидетельством о рождении, и с трепетом ждала, когда в дверях повернется ключ.
Когда это наконец случилось и мать вошла в гостиную, сердце ее едва не выскочило из груди.
Комнату залил поток яркого света; Пэтси Кэрролл удивленно подняла брови, увидев дочь.
— Здравствуй, детка. Что это ты сидишь в темноте?
— Привет, мама. Нашла что-нибудь интересное? — непослушными губами выговорила Саманта.
— Да, есть несколько отличных полотен. Тебе понравятся. Я купила их для галереи. Выставим их в… — Вглядевшись в лицо дочери, Пэтси оборвала себя: — Что случилось?
Слова застряли у Саманты в горле. Может быть, еще не поздно? Что, если промолчать? Нет. Она должна знать правду.
— Вчера ко мне в галерею зашли двое мужчин. И сегодня пришли еще раз. Они… они сказали, что мой отец… мой родной отец жив. Что он умирает и хочет меня видеть.
Вся кровь отхлынула от лица матери; в этот миг Сэм поняла, что зловещие незнакомцы ей не солгали.
Пэтси уронила сумочку и, пошатнувшись, вцепилась в подлокотник кресла.
— Нет! — прошептала она. — Боже мой, нет!
— Еще они сказали, что у меня есть брат. Брат-близнец.
Мать бессильно рухнула в кресло.
— И что ты им ответила?
— Я ответила, что это какая-то ошибка. Что мой отец — Дэвид Кэрролл.
— Так оно и есть, — пробормотала мать.
— Он мой родной отец?
Пэтси молчала. Лицо ее, казалось, превратилось в застывшую маску боли.
— Ты была замужем за Полом Мерриттой?
Сэм чувствовала себя последней негодяйкой, но не могла прекратить расспросы. Она должна была выяснить правду — и как можно скорее, пока остатки мужества ее не покинули.
— Да, — еле слышно выдохнула мать.
— Он — мой отец?
— Нет! Твой отец — Дэвид!
— Но не родной.
— Дэвид — единственный настоящий отец, который у тебя был, — прошептала Пэтси.