Танцующие тени
Шрифт:
Становилось все теплее. Или, быть может, это разгорался внутренний огонь? Сцены их краткой близости — там, в доме Саманты — одна за другой вставали перед мысленным взором Нейта. Он желал ее тогда, желал и сейчас, но сейчас она была ранена и нуждалась в покое.
И все же, может быть, один поцелуй…
Повернувшись к ней, Нейт обхватил ее рукой за шею, привлек к себе и коснулся губами ее губ. Он полагал, что поцелуй будет легким и кратким, однако, едва их губы слились, забыл о своих благих намерениях. Жар, вспыхнувший между ними, не уступал жару, пылающему в очаге:
«Нет! Сейчас не время, — напомнил он себе. — Она ранена, ей нужен отдых, а мне нельзя расслабляться. Я должен быть настороже».
— Тебе пора в постель, — прошептал Нейт, осторожно отстраняясь.
Поднявшись, он наклонился над Самантой и легко взял ее на руки. Она обняла его за шею и положила голову ему на плечо. Этот простой жест, полный доверия, поразил Нейта в самое сердце. В этот миг он осознал то, что столь долго и безуспешно пытался скрыть от самого себя: он любит Саманту Кэрролл. Не увлечен, даже не влюблен — любит. И ради ее безопасности готов на все. Готов лгать, воровать, мошенничать. Теперь он понимал, что чувствовал Дэвид Кэрролл, начиная новую жизнь с женщиной, которую любил.
Но что таилось в прошлом Кэрролла? Быть может, и он страдал от невыносимых воспоминаний? И он искал искупления в любви?
Нейт уложил Саманту на постель, укрыл одеялом и включил ночник. Она повернулась на бок, поморщившись от боли. Щеки ее раскраснелись — может быть, от огня в очаге; однако Нейта это встревожило. Наклонившись, он легко поцеловал ее в щеку, затем сходил в другую комнату и принес из ее сумочки две таблетки — антибиотик и болеутоляющее.
Саманта послушно приняла обе таблетки. Глаза у нее уже слипались.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста.
— Знаешь, я тебе верю, — прошептала она, опуская голову на подушку.
— Знаю.
Она удовлетворенно улыбнулась и закрыла глаза. Нейт выключил свет и сел в кресло у ее постели. Он рядом с ней, он охраняет ее сон. Ничего больше он сейчас не желал.
27
Нейт не знал, сколько времени прошло, когда его вывел из полудремы острый холодок, внезапно пробежавший по спине, — безошибочное предчувствие опасности.
Он встал, и Сэм тут же повернулась к нему. «Что ее разбудило? — спросил себя Нейт. — Мое движение или она ощутила то же, что и я?»
— Привет, — хрипловатым со сна голосом пробормотала она.
Прозвучало это очень сексуально, но Нейт снова напомнил себе, что сейчас не время предаваться игривым фантазиям.
— Привет, — ответил он вполголоса и положил руку ей на плечо. — Оставайся здесь, Сэм. Я пойду пройдусь. Фонарик здесь есть?
— В верхнем ящике шкафа рядом с холодильником. — Она села на кровати. — А что случилось? Ты что-то слышал?
— Ничего. Просто осторожничаю.
Нейт надеялся, что так оно и есть. Возможно, то, что он принял за предчувствие беды, лишь напоминание о том, что пора проверить территорию.
Без труда найдя фонарь, Нейт направился
— Обещай, что не будешь выходить из дома, — бросил он через плечо.
— Обещаю и клянусь! — ответила она с улыбкой, от которой сердце его забилось сильнее.
Достав из кобуры револьвер, Нейт вышел на крыльцо. Стояла темная ночь. Тяжелые тучи закрывали луну, и горный пик, нависающий над хижиной, едва виднелся в непроглядной тьме. На фоне темного неба слабо белела струйка дыма из трубы.
Нейт замер, прислушиваясь. Порыв ветра прошелестел по ветвям. В стороне от дома, в кустах, послышался какой-то шорох — ветер или нет? Нейт не видел чужих машин, не слышал шума мотора — а иначе, как на автомобиле, в эту глушь не добраться. И все же инстинкт и годы тренировок подсказывали ему: здесь кто-то есть.
Сняв револьвер с предохранителя, он сошел с крыльца и замер, слившись с темнотой, напрягая слух и зрение в поисках признаков, указывающих на присутствие чужака.
Показалось ему — или в тени неподвижных деревьев действительно мелькнула движущаяся тень?
Заухал филин. Быть может, тоже заметил кого-то между деревьями?
Нейт отошел за угол дома, заметив, что задняя дверь заперта на засов. Перед сном он сам ее проверил — как и запоры на каждом из окон.
Быть может, это какое-то животное? Да, вероятнее всего, так и есть. Но Нейт немало лет проработал в ФБР и знал, что агенты, полагающиеся на вероятность, живут недолго.
Держа револьвер в правой руке, Нейт левой достал из кармана фонарик и замер, прижавшись к углу дома, надежно скрывающему его от чужих глаз. Пусть чужак подумает, что он обходит дом кругом, и расслабится. Несколько секунд спустя он быстро включил фонарь и направил его луч туда, где видел странную тень.
Ветви кустов резко колыхнулись.
— Стой, стрелять буду! — крикнул он.
Ничего. Ни единого движения. И неестественная, мертвая тишь.
Нейт снова обвел вокруг лучом фонаря, не зная, что делать дальше: то ли обшаривать округу, то ли остаться рядом с Сэм.
Быть может, это ловушка? Хитрость, чтобы отвлечь его и оставить Саманту без охраны?
Нет, лучше находиться в доме. В два прыжка он добрался до крыльца, взлетел на ступеньки и захлопнул за собой дверь. Сэм стояла за дверью, у стены, с пистолетом в руке — должно быть, слышала его крик и приготовилась обороняться. Темную комнату освещали лишь угли, догорающие в камине, — однако Нейт заметил, что губы Саманты плотно сжаты, а в широко раскрытых глазах блестит страх.
— Что…
— Мне показалось, что снаружи кто-то есть.
— И что же? — спросила она, шагнув к нему.
— Трудно понять, — ответил он. — Очень темно, ветер, какие-то шорохи в кустах. Бывает, что животные подходят к дому?
— Очень часто, — ответила Саманта. — Олени, койоты.
— Тогда, должно быть, это олень или койот, — пожал плечами Нейт.
По лицу Саманты он видел: она ни на секунду этому не поверила. Да и сам он, честно говоря, тоже.
Громкий, уверенный стук в дверь прозвучал в их ушах громом небесным. Вслед за стуком послышался собачий лай.