Танцы марионеток
Шрифт:
Сергей подумал, что выдержать следующие несколько дней будет очень тяжело. Они сделали все, что могли, и теперь их ждал период бездействия, а бездействие он переносил с трудом.
– А если их не будет, результатов? – задал он ненужный вопрос.
– А если их не будет, – сказал Макар, заштриховывая какой-то шарик на ножках, – тогда пойдем твоим путем. Ты ведь придумал план, да? Охрану Тогоева мы видели – они способны защитить его разве что от пьяного хулигана. Достать оружие несложно. Вот только руководить придется тебе, потому что в организации военных операций
Сергей скептически взглянул на него, совершенно уверенный, что Илюшин шутит, но по лицу друга вдруг понял, что никакими шутками здесь и не пахнет. Ему стало не по себе. Он всегда знал, что при необходимости Макар пойдет на преступление и что в нем нет и грамма того уважения к законам, которое есть в нем самом. Но открытие, что Илюшин готов убить человека, пусть даже угрожающего его другу, на миг заставило его лишиться дара речи.
– Нет… ну ты же это не всерьез! – выговорил Сергей, придя в себя. – Ты же не хочешь сказать, что… То есть я имею в виду… Короче говоря, ты не собираешься пускать Тогоеву пулю в лоб, правда?
Макар поднял на него серые глаза, в которых Бабкин прочитал удивление, и отложил в сторону лист, где от шарика на ножках уже ничего не осталось – так густо он был заштрихован карандашом.
– Серега, я тебя не понимаю. То ты собираешься идти с вилами на медведя – я имею в виду, в одиночку противостоять нашему неадекватному предпринимателю с далеко идущими планами, то пугаешься, когда я говорю тебе, что именно это мы и сделаем в крайнем случае!
– Я не пугаюсь… – пробормотал Сергей. – Я просто не понимаю, зачем ты в этом будешь участвовать.
– Затем, что мне не нравится тот способ ведения переговоров, который избрал Олег Борисович. Господин Тогоев представляет угрозу для моего небольшого бизнеса, которым я зарабатываю на кусок хлеба с вареньем, потому что, если тебя убьют, мне придется искать нового напарника, а на это уйдут время и силы. Ты знаешь, я крайне скептически отношусь к нашим правоохранительным органам. Допускаю, что в случае твоей смерти они смогут найти виновного и даже, не исключено, покарать его, но вот помочь тебе остаться в живых они не способны. Поэтому нам придется искать другие методы борьбы с агрессором. Тогоев невменяем – мне это было ясно после первой встречи, но я не послушался своей интуиции, за что теперь и расплачиваюсь. С него станется отдать идиотское, не укладывающееся в голове у разумного человека распоряжение лишь потому, что он выйдет из себя или решит, что его обидели. А у того, кто на него работает, достаточно послушания и тупости, чтобы этот приказ выполнить. Серега, почему у меня снова такое чувство, будто я объясняю тебе очевидные истины?
– Знаешь, как-то неожиданно услышать это от тебя….
Он смешался и замолчал. Макар подождал продолжения и, не дождавшись, посоветовал:
– Не переживай раньше времени. Я почти уверен в том, что флешка, которую Юля Сахарова так удачно спрятала у своей подружки, будет использована по назначению. Либо это надолго выбьет из головы Олега Борисовича мысли о чем-то другом, кроме как
– О втором варианте ты прежде не упоминал!
– Не хотел пугать тебя раньше времени. В любом случае процесс запущен, и от нас больше ничего не зависит. Слушай, давай закажем пиццу, а? Я отвык от цивилизованной еды за то время, что жил в провинции.
Юля поднялась на эскалаторе и на пару секунд задержалась, оглядывая зал под стеклянным куполом. Людей за столиками было немного, но она не видела того, кто вызвал ее на встречу.
«Опаздывает?!»
Она и так была взбешена: пришлось придумывать для старухи вескую причину, чтобы сбежать из дома хотя бы ненадолго. У нее мелькнула мысль развернуться и уйти, но тут из-за столика возле сетевой кофейни, где разрешено было курить, поднялась знакомая фигура в мешковатом костюме, обозначая свое присутствие.
Алексей ждал ее, вертя в руках запотевшую банку с колой – самое дешевое, что можно было заказать, чтобы занять столик. Когда девушка молча села рядом, он закурил, и Юля поморщилась: она терпеть не могла дым от дешевых сигарет.
Сегодня он выглядел совсем неважно: помятый, неаккуратно выбритый и снова в своем спортивном костюме – в таких не ходили даже рыночные торговцы. То и дело он косился вправо, где на диванчике две женщины увлеченно рассматривали журнал.
– Что глазеешь? – Юля первой нарушила молчание. – Тетки нравятся?
Парень проигнорировал ее вопрос, будто бы и не услышал.
– Вот что… – проговорил он, нервно затянувшись, – я в твоем деле больше не участвую. Ясно?
Ему все-таки удалось увидеть ее потерявшей самообладание. Но лишь на несколько секунд, не больше. Затем Юля собралась, и это выглядело пугающе: сначала лицо поплыло, будто расслабившись под действием алкоголя, а потом напряглось, застыло. Она облизнула губы.
– Почему? Что случилось?
– Потому что. Выследили меня, поняла? У них все на нас есть. Может, даже сейчас нас с тобой пишут!
– Кто нас пишет?!
– Менты, вот кто! Не понимаешь, что ли?!
– Не ори!
На них обернулись из-за соседнего столика, и он догадался взять ее за руку, нежно погладить, будто успокаивая свою девчонку.
– Детка моя, – прошептал он, наклонившись к ней – ни дать ни взять пара голубков, едва не поссорившихся, но в последний момент помирившихся, – накрылся твой план. Ко мне на работу приходили, предупредили, что знают о тебе и старухе. Так что прости, Юля, но я в эти игры не играю.
– Я уже слышала, что ты не играешь. А теперь спокойно – понятно тебе, спокойно! – расскажи мне о том, кто к тебе приходил и что сказал. И не дергайся ты – никого здесь нет!
Он пододвинул пепельницу ближе и едва не задел ее зажженной сигаретой, но девушка даже не дернулась. С непроницаемым лицом выслушав его рассказ, она забрала у него свою руку и облокотилась на стол, уперев подбородок в переплетенные пальцы. Теперь она смотрела на него снизу вверх, но во взгляде ее по-прежнему читалось глубокое превосходство.