Танцы на быках
Шрифт:
– Зато себя ты считаешь наисвященной и непорочной? Сейчас в тебе было не больше достоинства, чем у суки во время течки, - Эфриэл тут же пожалел о сказанном - это чересчур жестоко для маленькой леди, но остановиться не смог.
– Ты хотела этого, но трусливо отказываешься от счастья.
– По-твоему, говорить так - достойно мужчины?
– Бранвен наклонила голову, глядя исподлобья.
– У нас с тобой разное понимание счастья. Я была глупа, пожалев тебя. Не думай, что мне так приятны твои прикосновения.
–
– Ты умираешь от наслаждения в моих объятиях, и мечтаешь о моих поцелуях. Это обо мне ты говорила подругам, что оттолкнешь и будешь жалеть до смерти.
– Ты подслушивал!
– от обиды и унижения Бранвен чуть не расплакалась.
– Не лги хотя бы себе, - грубо сказал сид.
– К чему страдать, когда я - вот он, рядом. Готов услужить тебе и утолить твою жажду, - и он попытался обнять ее, потянувшись к губам девушки с нетерпением пятнадцатилетнего юнца.
Но Бранвен вывернулась из его рук. Сейчас она была хороша, как никогда прежде, и сид против воли залюбовался человеческой девушкой. Она словно светилась изнутри, пылала, почище ее обожаемого яркого пламени. Ни в одной женщине он не видел такого огня. Что же есть в этих смертных, чего не хватает женщинам его мира?
– Да!
– сказала Бранвен со страстью, которую он наблюдал в ней впервые.
– Да, ты заставляешь мое тело трепетать, ты смутил мое сердце. Но кроме тела и сердца у меня есть еще душа и разум, и они говорят, что глупо губить себя навечно ради минутного наслаждения.
– Навечно - очень длинное слово. Даже я не рискнул бы произносить его с такой уверенностью.
– А я рискну!
– Лучше бы ты рискнула принять мою любовь.
– Не лги самому себе!
– ответила Бранвен его же словами.
– Какая любовь? Если бы твои чувства были правдой, ты предпочел бы вечно скитаться по земле одиноким призраком, а не прилагал усилия, чтобы сломать мне жизнь.
– На моем месте ты поступила бы именно так?
– не выдержал Эфриэл.
– Слыхал такие сказки!
– Если бы я полюбила мужчину, то посчитала за счастье избавить его от бед даже ценой собственной жизни. Это достойно, и так велит яркий огонь.
– Опять этот яркий огонь! Будь он проклят со своими бредовыми заветами!
– сид схватил со стола кусок пергамента с незаконченным рисунком, скомкал его и швырнул в лампадку. Не попал, и разозлился еще сильнее.
– Не смей!
– встала перед ним Бранвен, готовая защищать святыню любым способом, если придется.
– Оскорблять чужую веру низко. Веди себя, как подобает.
– Из всей твоей напыщенной болтовни я понял одно, - процедил сквозь зубы Эфриэл.
– Ты нисколько не любишь своего жениха. И твоя болтовня о прекрасном лорде Освальде - ради успокоения совести. Или тоже примешься спорить?
– Нет, не примусь, - Бранвен вмиг остыла, со щек сбежал румянец,
– Ты прав, я не люблю лорда Освальда. Было бы странным, если бы я полюбила человека, которого видела однажды. Но любовь - она не приходит сразу. Поэтому я верю, что смогу полюбить его со временем, когда лучше узнаю. Он - достойный человек, а значит, и любовь придет вслед за уважением.
– То, о чем ты толкуешь - это привычка, - сид смотрел на нее с жалостью.
– Любовь - нечто иное, глупая девочка. Нахлынет, как волна, и тут же отступит, оставляя каменистое дно. Поверь, твоя хваленая любовь исчезает через месяц-два, как дым.
– Значит, это была не она, - упрямо прошептала Бранвен.
– Ты безнадежна, - махнул рукой Эфриэл.
– А я навсегда застрял в этой проклятой дыре. Думаю, папаша будет плясать от радости, когда узнает, чем обернулось его желание меня проучить. Поступай, как пожелаешь, маленькая женщина. Наверное, тебе тоже доставит удовольствие мое вечное скитание в вашем мире.
– Не говори так, - Бранвен кусала губы.
– Я не настолько жестокосердна, чтобы радоваться этому.
– Но и не настолько добросердечна, чтобы избавить меня от мук.
– Приедет Айфа...
– Что-то она не торопиться, твоя сестричка. А если она вообще не появится? Или у нее не получится вернуть меня обыкновенным заклинанием? Что тогда?
Бранвен посмотрела на лампадку, прося помощи и совета у яркого пламени, но ответа не получила. Огненный язычок горел по-прежнему и не дрогнул под ее взглядом, и не озарил откровением. Девушка сжала пальцами виски, чтобы не сойти с ума.
– Послушай...
– она набрала воздуха в грудь, и произнесла, обдумывая каждую фразу: - Если Айфа не появится до свадьбы, и от нее не будет никаких вестей, то после первой брачной ночи я подарю ночь тебе. И ты сможешь вернуться домой. Это слово Бранвен Роренброк, а в нашей семье никогда не нарушают обещаний, - она смело посмотрела на сида.
Тот долго молчал, и Бранвен показалось, что он вдруг затосковал, хотя непонятно - с чего бы ему тосковать? Он только и мечтал, как бы затащить ее в постель и вернуться в свой мир. Наверное, огорчен, что придется ждать еще сколько-то.
– Благодарю за доброту, - сказал Эфриэл.
– Это меньшее, что я могу сделать для тебя, - ответила девушка.
– Мы оба погорячились сегодня, совершили немало глупостей, и наговорили тоже немало. Давай позабудем обо всем и постараемся остаться людьми, а не превращаться в диких животных. И прости меня за пощечину.
Подчиняясь неожиданному порыву, она погладила его по щеке, которая еще алела от удара. В этом жесте не было ничего зазывного и соблазнительного. Так младшая сестренка могла бы погладить старшего брата, случись ему взгрустнуться.