Танцы на стеклах – 2

Джиллиан Алекс

И злым. Чертовски злым.

Я видел источник своего нестабильного состояния в окно, пока одна из наяд стояла на коленях и брала в рот, а вторая щекотала языком кожу между лопатками, лаская пальцами мои плечи. Черт его знает, где была третья… Может быть, принимала душ, потому что я уже ею воспользовался.

На Мэл была надета абайя, которая скрывала ее с головы до ног, но не узнать эту чертовку было невозможно. Амир следовал за бегающей по саду девушкой, зорко следя за ее хаотичными передвижениями. Она, явно в приподнятом и игривом настроении, обращалась к Амиру и что-то показывала ему жестами. Недопустимое для женщины поведение. Шлюха есть шлюха. Даже под чадрой суть не меняется. Хватаю

ни в чем неповинную наяду за волосы сильнее толкаясь в ее рот, ударяясь головкой о заднюю стенку горла.

– Кhara [14] , – вырывается у меня. Острое возбуждение, которые возникло от одного только созерцания размытой фигурки в черном, достигает своего пика за несколько равных толчков, которые для несчастной Мары, которая пытается упираться ладонями в мои бедра, становятся настоящим мучением. Хотя широкий спектр их обязанностей давно отучил их удивляться чему-либо.

– Я продам эту суку в бордель. Завтра же, – рычу я, пока Мара глотает остатки моего экстаза. И я, черт побери, опять не чувствую себя удовлетворенным до конца. Несмотря на то, что это не первый оргазм за сегодня. Девочки стараются уже несколько часов, полностью отдаваясь процессу, а я – только на двадцать процентов. Вся остальная часть меня там, в гребаном саду, наблюдает за Меланией Йонсен, которая снова ведет себя, как развратная сучка, задирая юбки при беге, разговаривая с мужчиной, несмотря на то, что он ей не отвечает. Перевожу взгляд на Амира, и меня словно ударяют по дых, когда я вижу выражение его лица. Какого хера, б…ь?

14

бл*дь – араб.

– Laboah [15] , – с шипением срывается с моих губ. Я с силой отталкиваю от себя Мару, которая ударяется головой о стену и жалобно скулит, но я даже не замечаю, приближаясь к окну. Черт, мне не показалось. Я знаю, что вижу. Охранник, который работает на нашу семью двадцать пять лет смотрит на мою собственность с вожделением, с едва скрываемой похотью, смотрит на мою сучку. Я никогда не замечал каких-либо проявлений эмоций со стороны Амира за весь период своего знакомства с ним. Как она это делает? Что за ведьма или змея влезла в мою жизнь, в мои мысли, отравила меня, заразила собой. От бессилья, ударяю раскрытой ладонью по стене рядом с рамой полукруглого окна.

15

сука

Дрянь! Никак не угомонится! Не нужно было снимать с нее маску. Не стоило разрешать ей выходить из комнаты. Пусть бы и дальше голодала, и жалела себя. Решила даже здесь одурачить меня?

– Мара, скажите ей, что я продаю ее в бордель. Ей там самое место. Больше ни на что эта шлюха не годится, – не оборачиваясь яростно приказываю я. – Но сначала лично проверю, что она пригодна. Завтра. Пусть ждет своей участи.

Я покидаю территорию виллы с другого выхода незамеченным Меланией и Амиром. С ним у меня будет отдельный разговор, а вот Мэл придется пожалеть о своем поведении. Я не слепой, только дурак не заметил бы, что белокурая дрянь соблазняла Амира, заигрывала с ним, первая пыталась заговорить. Она очень сильно пожалеет. Она будет умолять меня передумать.

Мрачно ухмыляюсь своим мыслям, очень красочно и в подробностях представляя, что потребую взамен на отмену моего решения отправить Меланию Йонсен в бордель. Пусть дрожит от страха в ожидании своей участи. Неугомонная шлюха.

Дорога

до подаренной отцом виллы занимает у меня чуть больше часа, и возвращаюсь я уже в сумерках. Рания спит, или делает вид, что спит. Я принимаю душ и ложусь в постель, замечая, как напрягается ее тело на другой половине кровати королевских размеров. Снисходительно ухмыляюсь про себя, поворачиваясь к ней спиной. Не бойся, Ран, я дам тебе передышку на пару дней. Буду слишком занят укрощением одной строптивой своенравной распутной кобылки, которая никак не образумится.

Но утром моим планам снова не суждено сбыться. Сразу после завтрака в дом заявляются гости. Отец и его третья жена Назире с младшим сыном Фахидом, которому недавно исполнилось десять лет. Назире скрывается на половине Рании, а отец и брат остаются со мной на террасе. Я, наконец-то, получаю разрешение вернуться к делам компании с начала новой недели, и мы, несколько часов к ряду, обсуждаем накопившиеся проблемы и планы, требующие моего внимания и исполнения. Потом приходит время обеда, и во время неспешной трапезы, отец сообщает, что решил взять четвертую жену, потому что последние две родили ему слишком много дочерей, а он еще чувствует себя способным зачать сына. Я не поддерживаю и не оспариваю его решение, потому что он не совета пришел просить, а поставить перед фактом, что пора готовится к еще одной роскошной свадьбе. Сухо выражаю свои поздравления, и когда гости наконец-то покидают мой дом, испытываю глубокое облегчение.

Рания равнодушно кивает, когда я сообщаю, что, возможно, приеду сегодня позже, чем обычно. Мне даже кажется, что я вижу облегчение в темных выразительных глазах. Она провожает меня до дверей, целуя на прощание и желая хорошего дня. Идеальная женщина.

Мелания

Невозможно чувствовать себя плохо, когда просто сидишь на белом песке и смотришь на то, как волны плавно несутся к берегу, выбрасывая на песок воздушную пену и перламутровые ракушки. Вода всегда меня успокаивала, придавала вдохновения и сил.

Именно здесь, стоя по щиколотку в океане, я могла разглядеть место, которое назвала адом.

Дворец, в котором я жила, походил на иллюстрацию к книге «Арабские сказки», которую папа читал мне в детстве. Каждый раз, когда я смотрела на невероятных размеров здание, построенное из мраморных плит кремового цвета, инкрустированных сложной мозаикой из золота трех видов и драгоценных камней. Стрельчатые арки украшающие внутренний двор с искусственным водопадом, создавали иллюзию лабиринта, сказки, особенно, в темное время суток.

Если так выглядит ад, то как тогда выглядит рай? Сам сад был воплощением Эдема на земле, я боялась представить сколько стоит каждый цветок, растущий здесь. Слуги сдували пылинки с каждого бутона, а я просто смотрела на всю эту красоту и пополняла запасы собственных сил. Я могла по несколько минут крутиться у куста с розами, наплевав на косые взгляды Амира, который еле сдерживал улыбку, наблюдая за мной.

Кажется, я ему нравлюсь. Да и мне мой охранник казался «дядей с добрым сердцем».

А когда я кидалась на идеально зеленый газон и подставляла лицо теплым лучам солнца, и смотрела на ветки размашистых пальм, Амир и вовсе нервно покашливал, как бы намекая мне на то, что мое поведение кажется ему странным.

Но я наслаждалась… каждой секундой, назло Саадату. Просто после платиновой маски и полного заточения, прогулки по саду были для меня ежедневным праздником. Пусть я не имела возможности сбежать, но это была хоть какая-то иллюзия свободы…

Море, солнце, свежий воздух… невыносимая жара. Амир заставлял меня одевать абайю.