Танцы на стеклах
Шрифт:
— Но Корвин же сейчас в подземельях. Кстати, он стал одним из доноров Дракулы, — сказала Анна. — Почему же он не может снять эти проклятые наручники?
— А это мы вряд ли узнаем без чьей-либо помощи, — подытожил Ван Хельсинг, устало потирая переносицу и на миг прикрывая глаза. — Думаю, на сегодняшний вечер хватит. Я бы не отказался вздремнуть. Все равно мы вряд ли еще сможем сейчас что-то выяснить. Ночь не наша союзница.
— Ты прав, — подавляя очередной зевок, согласился Карл. — Утро вечера мудренее.
— Хорошо, — нехотя кивнула Анна, которую совсем не прельщала перспектива снова остаться одной в этих четырех стенах, все
Скелеты иногда покидают свои шкафы… часть 2
Сквозь сон услышав какое-то движение в соседней комнате, Анна сразу не поняла, приснилось ей это или нет. Девушка, словно сомнамбула, тихо, стараясь не потревожить чуткий сон своей малышки, встала с кровати и приоткрыла дверь. Да так и замерла на месте, не зная можно ли верить собственным глазам…
За узким стрельчатым окном во всю бушевала весенняя гроза и порывистое дыхание ветра, проникающее в просторную комнату, заставляло трепетать пламя свечи, своим неверным светом озарявшей большой письменный стол из красного дерева и человека, сидящего за ним. В том, кто был ночным визитером, сомнений у Анны не было, но она все так же не могла сдвинуться с места, словно зачарованная наблюдая, как отблески маленького золотистого пламени играют на израненном лице Дракулы. Перед ним на столе лежал девственно чистый пергамент, а также несколько сломанных перьев, которые аккуратной горкой громоздились слева от открытой чернильницы. Взяв новое перо и обмакнув его в чернила, князь снова склонился над все таким же чистым листом бумаги, но написав несколько слов, с досадой скомкал лист и снова сломал перо. Окунувшись в свои мысли, вампир машинально обхватил лоб ладонью, но тут же болезненно выдохнул — даже легкое прикосновение отдалось резкой пульсирующей болью. Ожог от солнечного света, полученного в каменной могиле у Корвина, так и не покинул своего места, обосновавшись на красивом лице вампира, искажая его черты и придавая зловещий вид. Не написав и строчки, Влад в раздражении откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Дождь за распахнутым окном шумел все громче, гроза полностью завладела миром, а пронзительный северный ветер, налетевший с гор, предрекал новые беды и несчастья.
— Ты долго еще будешь дверь подпирать? — спросил Дракула, открывая глаза и в упор смотря на застывшую в дверном проеме девушку.
— Я никак не могла понять сон это или явь? — входя в комнату и тихонько прикрыв за собой дверь, ответила девушка. Удивляться сил у нее уже просто не было. — Ты как?
— А по мне не видно? — раздраженно бросил вампир, но тут же пожалел о своих словах, заметив одинокую слезинку, быстро скатившуюся по щеке принцессы. — Прости, я сам не свой после всего этого, — добавил он, вставая из-за стола.
Несмотря на все попытки Влада скрыть свое истинное состояние, на его гордую осанку и военную выправку, невооруженным взглядом было видно, с каким огромным трудом дается ему каждое движение. Во всем черном, он своей
— Почему ты всегда такой? Как тебе удается сочетать несочетаемое? — с трудом совладав с голосом, сказала Анна, подходя ближе к вампиру, застывшему у камина, словно мраморная статуя. — Я уже отчаялась тебя понять.
Девушка очень удивилась про себя, что ей удается сохранять спокойствие. Столько раз представляя себе эту встречу, она по-разному проигрывала их разговор, но ни в одном из ее сценариев не было подобного развития событий. Хладнокровие и выдержка князя раздражали и успокаивали одновременно, видимо, передаваясь и ей, смиряя бушующий ураган эмоций у нее внутри и не давая вырваться наружу бешеному вихрю переживаний, все это время копившихся в ее душе.
— Не волнуйся, ты не одна такая, — тихо, как будто разговаривая с самим собой, произнес вампир, по-прежнему созерцая пламя.
Он снова прикрыл глаза и пошатнулся, и тут же Анна ощутила, как спала пелена, освобождая разум от чужой воли, выпуская настоящую бурю, которая зарождалась в глубинах ее сознания, грозя уничтожить все на своем пути.
— Как ты можешь?! Даже сейчас, после всего, что мы пережили? — задыхаясь от обиды, прошипела Анна, стараясь говорить как можно тише, чтобы не разбудить дочку, но все же с огромным трудом сдерживая гнев. — Мы тут с ума сходим, а он явился среди ночи, как ни в чем не бывало, стоит, словно соляной столб и…
— Вот именно поэтому я не только могу, но и делаю, — устало ответил Дракула. Снова усилием воли сводя на нет все эмоции принцессы. — Я жутко устал от женских истерик и криков. Тем более, что до Алиры тебе, ох, как далеко, уж поверь мне на слово. Поэтому, сделай одолжение и себе, и мне — давай поговорим спокойно, тем более, что разговор предстоит весьма непростой.
— Видит Бог…
— Ни черта твой Бог не видит, — перебил девушку вампир, резко разворачиваясь к ней лицом. Его глаза полыхали алым пламенем, отражая всю степень его раздражения. — Благодаря твоему Богу я сейчас такой, каким ты меня видишь.
— Что? — опешила принцесса. — Что ты имеешь в виду?
Дракула на мгновение снова прикрыл глаза, пытаясь совладать с рвущимися наружу воспоминаниями, который век бередящими его сердце, снова и снова возвращая его в один из самых трагических моментов жизни.
— Ты все время хотела узнать, почему я отдал свою душу Дьяволу, так вот я расскажу тебе эту историю. Историю предательства, людского коварства и подлости, приведшую меня на другую сторону, где нет солнечного света, любви и счастья, а только вечность в компании одинокой луны.
Прошлое имеет какую-то странную силу над людьми, оно вовлекает их в водоворот минувших лет, возвращая к самому началу пути. Сейчас в памяти Влада всплывали одна за другой ужасные картины из его минувшей жизни, давя на грудь всей своей тяжестью и заставляя снова удивляться, как он умудрился сохранить рассудок после всего, что ему довелось пережить за сорок пять лет своей земной жизни, но ничто не шло в сравнение с тем шоком, который он пережил, потеряв из-за предательства и интриг своих же бояр, любимую жену. Словно во сне Влад подошел к книжным полкам и, достав оттуда любимую книгу Элизабет, раскрыл ее и протянул Анне сложенный вдвое небольшой лист бумаги, обагренный кровью и истертый беспощадным временем.