Танцы в лабиринте
Шрифт:
Гурский даже помнил имя одного из докторов, которые пользовали Мишку.
«Дима… — вспоминал он, натягивая брюки. — Дмитрий… как же его по отчеству?»
Одевшись, он открыл дверь палаты и вышел в коридор. Вдали был виден просторный холл со стоящим в нем бильярдным столом. Долговязый парень, одетый в спортивный костюм, одиноко и хмуро гонял по нему разноцветные шары. Александр подошел и какое-то время скептически наблюдал за тем, как тот, неловко держа кий, пытается загнать в лузу хоть один из них. Наконец парень положил черный шар и, не обратив на это
— Привет, — сказал он. — А как доктора найти?
— Внизу, — не поворачивая головы, буркнул парень.
— Много вами благодарны, — негромко произнес Гурский и направился к широкой белой лестнице, ведущей со второго этажа к вестибюлю.
Спустился на первый этаж, кивнул стоящему у входных дверей охраннику в камуфляже, повернул налево и стал по памяти разыскивать кабинет главного врача.
Клиника свято блюла анонимность клиентов. Никаких документов никто не спрашивал. Все пациенты фиксировались только по имени и отчеству, подлинность которых тоже никто не проверял. Хоть ты горшком назовись, главное — деньги плати. Очевидно еще и поэтому, кроме всего прочего, стоял у дверей охранник. Чтобы больной, пройдя курс и ощутив себя вполне здоровым, не упылил, чего доброго, не расплатившись. Ищи его потом…
Все это Адашев-Гурский знал, и именно это его и заботило. Дело в том, что, открыв в палате стенной шкафчик и обнаружив там свою куртку, он не нашел в ней ни ключей от квартиры, ни бумажника.
"Потерять я их не мог, — рассуждал он, — потому что пьян-то, собственно, и не был. Просто скрутило меня вдруг почему-то неожиданно, а дальше — все в сумерках. Но ведь меня Петька сюда доставил, я же помню. Значит, он, видимо, и забрал у меня все, чтобы не сперли.
Клиника-то она богатская, но… всякие люди здесь лежат. Это он, наверное, правильно. Но что же мне теперь делать-то?"
— Вы на процедуру? — спросила его молоденькая сестричка в непростительно коротеньком белом халатике.
— Возможно, — окинул ее взглядом Гурский. — Ничего нельзя знать заранее. Но сначала мне бы доктора повидать.
— Вот сюда, — сестричка указала на одну из белых дверей, повернулась к нему спиной и не спеша пошла по коридору, глубоко засунув руки в карманы халатика, отчего тот натянулся на талии и предельно откровенно обозначил изящные линии ее юного тела.
«Пятница сегодня, — со вздохом подумал Александр, провожая ее взглядом. — Еще целых два дня поста…»
Он постучал в дверь.
— Да, — послышалось из кабинета. Гурский открыл дверь и вошел.
— Добрый день, — поздоровался он с мужчиной в белом халате, который сидел за столом и, перебирая клавиши компьютера, сосредоточенно всматривался в экран.
— Здравствуйте, — доктор отвел взгляд от монитора и посмотрел на Александра. — Присаживайтесь.
— Спасибо, — Гурский сел на стул возле стола.
— Это вы к нам вчера поступили?
— Сегодня ночью.
— До двенадцати ночи. Выходит — вчера.
— Это… в смысле оплаты?
— Ну… день поступления, день выписки…
— А день
— В вашем случае — да, — улыбнулся доктор.
— Вот… Вот, что хотелось бы уточнить: мой случай — это, собственно, что?
— Да ничего особенного. Все, в общем-то, как у всех. Выпиваете?
— Случается. Но не до такой же степени.
— А ресурсы организма небезграничны. Рано или поздно обязательно наступает такой момент, когда…
— И что теперь?
— Повторяю, ничего такого особенного. Полежите у нас еще день-другой, мы вас почистим. Хотите — защиту поставим. Недорого.
— «Торпеду», что ли?
— «Эспераль».
— Нет, доктор. Спасибо, конечно, за заботу, но… я как-нибудь сам.
— Как знаете. Вы?..
— Александр Васильевич.
— Очень приятно. Виктор Палыч меня зовут.
— Мне тоже очень приятно. Виктор Палыч, скажите, а что, я могу уже сегодня, в принципе…
— В принципе, можете. Но я бы не советовал. Мы вам вчера капельницу поставили. Сейчас вот еще одну — обязательно. И надо бы завтра утром. Раз уж вы к нам пожаловали, давайте курс завершим.
— Думаете, надо?
— Почему нет?
— А вот, доктор, тот факт, что я себя прекрасно чувствую, — это ничего?
— Не обращайте внимания.
— Полагаете?
— Хуже не будет. А у вас что — дела какие-то неотложные?
— Да нет, — пожал плечами Гурский, — до заморозков я совершенно свободен.
— А потом? — улыбнулся доктор.
— Домой нужно будет заглянуть. Взять теплые вещи.
— Ну вот видите. — Виктор Палыч встал из-за стола. — Пойдемте-ка в процедурную.
— Ну, если вы настаиваете… — Александр тоже поднялся со стула. — Да! А вы позволите звоночек от вас сделать?
— Ради Бога…— Доктор придвинул к Гурскому телефон.
— Это у вас прямой?
— Да, городской.
Гурский снял трубку и набрал номер.
— Алло… — услышал он знакомый голос.
— Петр? Привет.
— Здорово, Гурский. Оклемался?
— Да вроде. Слушай…
— Сашка, говори быстрее, я в машине, здесь такая пробка…
— Мои ключи и бумажник у тебя?
— У меня. Козел!
— Не понял…
— Да это я не тебе, меня тут мудак один подрезает.
— Слушай…
— Короче, у меня было с собой двести баксов, я за тебя вперед заплатил, на всякий случай. Потом разберемся. Если этого будет мало, доплатим. Если много — они вернут. Лежи, я завтра постараюсь заскочить.
— Роджер.
— Аут. — Волков отключил телефон.
Адашев-Гурский повесил трубку.
— Ну что, пошли? — спросил его доктор.
— Пойдемте, — вздохнул Александр.
— Виктор Палыч, — Гурский снял рубашку и лег на стоящую в процедурном кабинете кушетку, — а что, я вчера совсем плох был?
— А я, собственно, вас вчера и не видел. Я сегодня утром заступил. — Доктор прилаживал к вертикальной хромированной стойке банку с раствором. — Но, судя по всему…
— Вот ведь.
— Да вы не переживайте. Здоровье у вас, в общем-то, еще… Спортом занимались? — взглянул он на обнаженный торс Гурского.