Тандем
Шрифт:
– Кинжал наверняка в его квартире!
Зацепин разозлился:
– Кинжал может быть где угодно: в квартире, в театре, на складе. Да в абонентском ящике, наконец!
– Но он есть! И оружие для Данилы много значит – это память о дяде, вот почему он не выкинул его после первого убийства. Он решил закончить то, что не успел Виктор.
Звучало все логично, но догадки к делу не привяжешь. Для официального использования догадки не подходят. Суду нужны свидетели, вещественные доказательства, улики, а не домыслы.
По лицу стажера Юлий понял, что тот тоже не до конца верит в виновность иллюзиониста. Впрочем, Богдан никогда не скрывал, что является его поклонником.
– А где эта ворожея? – наконец вмешался в разговор старших товарищей Богдан. – Ну, та, из-за которой все началось.
Зацепин переглянулся с Киреевым.
– А ведь точно.
– Надо найти ее. Молодец, салага!
– Если она еще жива, – язвительно скривился Сергей. – Как ее найти через столько лет?
– Я попробую. – Юлий нахмурился. У него появился план. – Сергей, прощупаешь Меджиславского насчет алиби. Богдан, съездишь в село к теще покойного Виктора, может, она чего знает.
– Хорошо, – буркнул Киреев. – Я выйду в магазин на десять минут.
Богдан тоже вышел, и почти сразу в кабинет заглянуло круглое лицо с аккуратной бородкой.
– Простите, это вы Киреев Сергей Иванович? У меня повестка.
В подтверждение своих слов посетитель продемонстрировал бумагу и зачем-то уточнил:
– Я свидетель. Ростислав Романович Буженко.
– Заходите. – Зацепин кивнул на стул и, снова уткнувшись в бумаги, добавил: – Присаживайтесь, Киреев сейчас подойдет.
Одетый в светло-коричневый костюм свидетель осторожно опустился на краешек отполированного задницами многочисленных посетителей стула.
– Интересная у вас работа, – попытался завязать разговор Ростислав Романович. Юлий поднял голову и угрюмо уставился на свидетеля.
– Извините, если вас отвлекаю. – Толстячок смущенно развел руками.
– Очень интересная, – согласился после некоторого молчания Юлий. – Сегодня произошли два убийства, пять грабежей и одно изнасилование. И это только по официальной сводке.
– Я не это имел в виду.
Юлий немного пробуравил его взглядом:
– Ростислав Романович, а кто вы по профессии?
– Психиатр. Доцент кафедры психиатрии.
– Доктор, значит, – вывел для себя заключение Зацепин и грубо спросил: – Не хотите к нам на работу? У нас как раз место судмедэксперта освободиться должно, работа до сумасшествия интересная.
Доктор почесал бородку и, бросив взгляд на Зацепина, негромко сказал:
– У вас явные признаки переутомления. Отсюда раздражительность и немотивированная агрессия. Последствия иногда бывают очень серьезные.
Юлий глубоко вздохнул и выругал сам себя: «Нервный стал, на людей кидаюсь».
– Извините.
Ободренный
– Да я понимаю. Нервная работа, недосыпание. Необходима профилактика… Вы знаете статистику? 30 процентов населения нуждается в помощи хорошего психиатра.
– Я вхожу в остальные 70.
– Никогда нельзя быть уверенным, – оптимистично сказал доктор.
– И что же мне делать? – с преувеличенной озабоченностью спросил Юлий.
Но доктор это заметил:
– Не нужно ерничать. Или вы таким образом хотите скрыть свой страх перед психиатрией?
Юлий пошевелил могучими плечами:
– Я похож на человека, который чего-то боится?
– Вы не так меня поняли, – сдал назад психиатр. – Просто, если своевременно не обратиться…
– А по какому делу вас вызвали? – по своей всегдашней привычке перебил собеседника Юлий.
Ростислав поерзал на стуле и с явной неохотой произнес:
– Пациент покончил жизнь самоубийством.
Юлий усмехнулся:
– Поздно заметили у него явные признаки переутомления?
– Зря вы так, – обиделся доктор. – У него была шизофрения, а моим клиентом он стал всего месяц назад.
– И вы ничего не заметили?
– Как сразу заметишь? Это ж не ветрянка. Вы знаете… простите, как вас звать?
– Юлий.
– Так вот, Юлий, – психиатр немного освоился в кабинете и закинул ногу на ногу, – шизофрения, – это, если можно так выразиться, долгоиграющая болезнь. Она развивается на протяжении многих лет и внешне практически ничем не проявляется.
– Когда же тогда диагноз ставят?
– К сожалению, часто тогда, когда уже поздно, – с прискорбием вздохнул доктор. – Стопроцентный диагноз означает, что человек болен уже много лет.
– И что, никаких внешних признаков нет? – непонятно почему заинтересовался Зацепин.
– Ведущие симптомы: повышенная утомляемость, снижение либидо, раздражительность.
– А более явные? У нас раздражительным весь город ходит.
– Ну… патологическая уверенность в своей правоте.
– Значит, в нашем управлении полно шизофреников. И чем больше звезд на погонах, тем больше уверенность.
– Нет, ну это вы… Основной признак – раздвоение личности.
– Это уже ближе к теме. – Юлий кивнул, соглашаясь с собеседником. – Почти все маньяки говорят, что слышат разные голоса.
– Вот видите!
– Только в большинстве случаев это отмазка, чтобы закосить от тюремной камеры и попасть в больницу.
– Нет, на самом деле… У многих шизофреников еще в детстве появляется так называемый двойник. Люди действительно слышат голоса, хотя и звучат они только в их собственных головах. Так что не всегда это способ «отмазаться».
– Двойники, говорите? А ведь это очень удобно! Сам дома спишь, а двойника на работу отправляешь. Или посылаешь его на «дело», а сам алиби обеспечиваешь.