Тандем
Шрифт:
– Вы его арестовали?
– Нет. У нас нет прямых улик, но все косвенные указывают на него. Как вы думаете, что послужило причиной этого убийства и что от него можно ожидать в дальнейшем?
Доктор задумчиво погладил свою бородку.
– Я думаю, этот человек вполне способен убить еще кого-нибудь постороннего.
– Но почему?
– А где, кстати, тот самый судья?
– Он… уехал за границу. Где живет – неизвестно.
– Понятно… Ваш рецидивист, Юлий, без сомнения, одержим жаждой мести, а это, я вам скажу, одна из сильнейших человеческих эмоций.
– Но при чем здесь
– Годы, проведенные за решеткой, не могут не сказаться на психике. Человек долгое время строит планы, рисует в мозгу картину мести, лелеет саму мысль о том, как разберется с обидчиком, когда выйдет на волю. В конце концов это чувство перерастает в маниакальную мстительность, озлобленность на всех и вся. А это уже болезнь, это я вам как психиатр говорю.
Зацепин слушал внимательно, не перебивая.
– А теперь представьте! Этот человек выходит на волю и не находит обидчика. Но механизм уже запущен, жажда мести требует удовлетворения. И вот тогда объектом мщения может запросто стать похожий, хотя и невиновный, но все же более доступный человек.
– То есть… Он может убить любого подвернувшегося судью?
– Теоретически – да.
– И как долго это будет продолжаться?
– В том состоянии, которое можно предположить, этот человек не успокоится никогда. Даже если он перестанет убивать, то все равно это чувство будет дремать в нем. И через много лет может проявиться вновь.
– А если… – Зацепину вдруг стало нехорошо от пришедшей ему в голову мысли, – вдруг объявится тот самый судья?
– Он убьет его. Несомненно.
– Даже если будет знать, что за ним следят?
Психиатр пожал плечами:
– Не подходите к таким людям с точки зрения обычной логики. Одержимый человек живет только этим чувством. Ему будет невероятно тяжело контролировать себя, особенно если в поле зрения окажется тот самый человек. И совершение акта возмездия будет доминирующей эмоцией. Страх расплаты за совершенное преступление отойдет на второй план, его ничто не удержит. Ницше считал месть сильнейшим из инстинктов. Кстати, сколько он отсидел?
– Больше десяти.
– Тогда все очень серьезно. Если человек не остыл за столько лет, то, боюсь, он неизлечим. И ни перед чем не остановится, пока не добьется своего.
Юлий поднялся:
– Спасибо, Ростислав Романович, вы действительно мне очень помогли.
– Надеюсь. Вы расскажете, если что-нибудь произойдет? – спросил доктор.
– Обязательно. Только о нашем разговоре никому ни слова.
– Да, да, конечно, я же понимаю – тайна следствия.
– До свидания.
– До свидания, заходите еще, – попросил доктор и, когда за следователем закрылась дверь, вздохнул.
Ему осточертела иглотерапия, микроклизмы с мумием и прополисом, надевания на члены вакуум-аппарата и массажи чужой простаты. Разве об этом он мечтал при открытии первого сексологического центра в городе? О таких клиентах? Истеричные дамочки, сами доводящие мужей до импотенции, а потом взваливающие на них всю ответственность за бессилие в супружеской кровати и ждущие от доктора чудодейственного превращения их мужей из половых тряпок в половых гигантов. Мужики, незнакомые со словом
В дверь постучали, и новый клиент отвлек Ростислава Романовича от размышлений.
– Теща Виктора Меджиславского сгорела вместе с внуком в том же году.
Эту новость Богдан привез старшим товарищам, вернувшись из своей поездки в село.
– Как сгорела? – охнул Киреев.
– Вместе с домом. Соседи сказали – баллон с газом взорвался.
– Да-а-а… Вот тебе еще одна причина. – Сергей многозначительно посмотрел на Юлия. – Получается, у Меджиславского из-за гадалки погибло полсемьи.
Юлий недовольно скривился:
– Какое отношение имеет гадалка к пожару?
– Никакого. Но он считает по-другому. И алиби у него нет на все три случая, я проверял.
– Это ни о чем не говорит. Преступник в первую очередь заботится о своем алиби.
– А твой разговор с психиатром? По всему выходит, что твой иллюзионист – псих.
Юлий подумал и сказал главную новость:
– Я нашел ту самую гадалку.
– Нашел?! – Киреев вскочил. – Как?
Богдан восхищенно посмотрел на старшего товарища – вот это профессионал!
– Путем оперативно-розыскных мероприятий, – нравоучительным тоном сказал Зацепин.
– И кто она?
– Вещунова Вероника Игоревна, в прошлом – гадалка, ныне – парапсихолог. Она была на той передаче, в которой первый раз появился Данила.
– Почему он до сих пор не убил ее?
– Скорее всего, не знает, что она – та самая.
– Что будем делать?
– Не знаю. Но время у нас еще есть.
Но через два дня стало ясно, что времени у них нет.
Дверь открылась, и в кабинет ворвался Колыванов. Вид у него был торжествующий.
– Он знает о Веронике!
Запыхавшийся Богдан осушил стакан с водой и уселся в кресло с видом победителя.
Зацепин оторвался от бумаг:
– Кто знает?
– Меджиславский.
– Погоди, успокойся. Что значит – «знает»?
– Он крутился у ее дома. Вчера и сегодня.
– А ты что там делал?
– Следил за ним.
Юлий строго глянул на Киреева, но тот отрицательно покрутил головой.
– Я ему такого указания не давал.
– Самодеятельностью занимаешься?
Богдан виновато развел руками, но глаза его горели – работа-то выполнена!
– Нужно спросить ее насчет звонков.
Зацепин нахмурился:
– Но как Данила узнал? Ведь неделю назад он даже не думал, что Вероника и есть та самая ворожея.
– Вы же узнали. – Богдан снова развел руками, и на его лице появилось сомнение. – Может, совпадение и он там просто гулял?
– Какое совпадение?! – Киреев нервно заходил по кабинету.
– Грохнуть он ее хочет. Нужно ставить засаду.