Тандем

Ковальский Константин

– Вы прямо как Меджиславский, – снова обиделся психиатр.

Зацепин тряхнул головой – послышалось?

– Что вы сказали?

– Он тоже сначала серьезно спрашивал, а потом перевел все в шутку.

Доктор надулся и скрестил руки на груди, демонстративно отвернувшись к окну.

– Подождите… Вы имеете в виду Данилу Меджиславского, иллюзиониста?

– Его, – буркнул доктор.

– Он что – на учете у вас состоит?

– Нет. Он к знакомому своему пришел, а жена у меня работает.

– Чья

жена?

– Знакомого. Он на радио работает, Алексей его зовут.

– А скажите, доктор, – Зацепин подался вперед, – вы не заметили у Меджиславского… отклонений?

– Что вы имеете в виду?

– Вы сказали, он вас серьезно спрашивал. О чем?

– Мы, вообще-то, о фокусах говорили, ну и разговор зашел о двойниках. Он жалел, что у него нет брата-близнеца. А я ему в шутку ответил, что двойник может появиться и так.

– В смысле?

– Раздвоение личности может появиться не только от шизофрении, а и от наркотиков, травмы головы и… стресса.

Доктор многозначительно посмотрел на Зацепина.

– И что он?

– Да ничего. Рассказал, что иногда чувствует, словно кто-то за ним следит.

– Мания преследования?

– Не думаю. Такое бывает практически у всех людей. Скажите откровенно, – доктор хитро улыбнулся, – у вас никогда не возникало ощущение, что в пустой комнате, кроме вас, кто-то есть? Или ощущение взгляда в затылок, хотя позади вас никого не было?

Подумав, Юлий вспомнил пару таких случаев, но признаваться в этом не хотелось.

– Не припоминаю.

Доктор усмехнулся. Он не поверил, но вслух ничего не сказал.

Дверь открылась, и в кабинет ввалился мокрый Киреев, зажимая под мышкой пакет с продуктами.

– Погодка… – пробормотал он, с отвращением стаскивая с себя облепившую его матерчатую куртку. Юлий накинул свою кожанку и, выйдя в коридор, подошел к окну.

Мелкий дождь насытил улицу никому не нужной влагой, незаметно пропитав одежду и волосы прохожих микроскопическими каплями. На стекле эти капли собирались, соединялись, словно разрозненные полки армии, и стремительными ручейками срывались в атаку на отсыревший от этой бесконечной войны подоконник.

Почему Данила затеял этот разговор с доктором? Что за слежка? Кто следит и почему? И следит ли вообще? А может… Данила действительно начал сходить с ума? «Шизофрения – долгоиграющая болезнь. Она развивается на протяжении многих лет и внешне практически ничем не проявляется». Могло ли давнее событие повлиять на детскую психику? Кстати, давнее событие… Гадалка!

* * *

Киреев не поленился съездить на кладбище. Если версия Юлия верна, то Данила не мог не прийти на могилу своего дяди и его жены.

Директор, мельком глянув на раскрытое удостоверение, посмотрел на вырванную

из газеты фотографию и кивнул головой:

– Знаю. Кто же теперь его не знает? Месяц назад он заказал новую ограду и плиту из мрамора для своих родственников.

– Можно посмотреть?

– Сейчас. Иван!

В кабинете появился маленький мужичок в покрытой пылью спецовке.

– А? Звали?

– Проведи товарища на… – директор сверился с картой, лежащей перед ним на столе, – сто пятнадцатый участок. Это недалеко.

– Я на машине, – сказал Сергей.

– Иван, покажешь дорогу…

Через десять минут Киреев стоял перед дорогой могильной плитой. По кладбищу пророкотало эхо от шедшего вдалеке железнодорожного состава. Звук отражался от надгробий и накатывал одновременно с разных сторон, рождая в душе непонятную тревогу. Киреев подумал, что не хотел бы оказаться здесь ночью. Хотя в привидения он не верил.

Сергей прочитал вырезанные на мраморе буквы.

«Виктор Сергеевич Меджиславский» и рядом «Валентина Семеновна Меджиславская».

Что ему дало увиденное? Только подтверждение факта, что у Данилы хорошая память и развитое чувство долга перед родственниками? Или нечто большее?

– Этот мужик тоже часто приходит.

Сергей повернулся к Ивану. Затем посмотрел на фотографию, которую все еще сжимал в руке.

– Кто?

– Ну вот этот, рядом с фокусником который.

Кривой грязный палец замер в сантиметре от групповой фотографии, вырезанной из газеты. Иван узнал двоюродного дядю Киреева.

– Этого я знаю. У него жена тут рядом похоронена.

– А-а, понятно…

Сергей видел иногда Петра Зиновьевича в городе и даже заходил два раза в гости. Дядя расспрашивал о его работе, но о своих делах особо не распространялся. Все хочет знать, но ничего сам не расскажет. Иллюзионист, одним словом. А о Меджиславском его дядя мог бы многое рассказать. Но вряд ли Петр будет откровенничать о тайнах Данилы. Или попробовать?

– Ну как, понравилось? – Иван высморкался и вытер руку о штаны. – Или еще какие могилки смотреть будете?

– Нет.

Развернувшись, Сергей направился к машине.

* * *

– Ну вы и вспомнили, когда это было? – удивился бывший сержант, а нынче пенсионер Кирилл Григорьевич.

– Это может быть связано с нынешним делом.

Юлий потратил два дня на поиски, перерывая старые дела, и не собирался уходить без информации.

– Вспомнили старика… Ну присаживайся.

Зацепин уселся на продавленный диван. В квартире царило запустение. Кроме того, стоял неприятный кислый запах, пропитавший все: мебель, ковры, сами стены… Юлию показалось, что сам он, выйдя отсюда, будет пахнуть точно так же. Захотелось побыстрей уйти.