Танец для ледяного мага
Шрифт:
Я хмыкнул, беря письмо со стола. Понятия не имею, что там может быть. Разве что приглашение на осенний бал равноденствия. Да и то — вряд ли. Бал по приглашению посещают только готовящиеся к представлению сообществу. Остальные — по велению души.
Аккуратно оборвал край и достал сложенный вдвое хрустящий лист. Начал читать, и по мере чтения раздражение начало закипать во мне все яростнее. Это что, шутка такая? Не смешно!
«Совет Старших Романских Государств уведомляет одаренного Сержио дел Пискапо, что его заявка
Ваша начертанная — Елизавета Воронина, проживающая в Российской Федерации, в городе Красноярск, в известность поставлена и ожидает увидеть вас на празднике своего совершеннолетия…»
Далее шла дата — примерно через месяц и подписи членов Совета. Увидел в списке имя отца и сразу набрал его.
— Я получил письмо, — сказал я сразу после приветствия, ни голосом, ни тоном не выдавая своего раздражения.
— Какой письмо, сын?
В голосе отца было спокойное удивление ни в чем не виновного человека.
— Письмо о своем начертании.
— Ты подал заявку?
— Нет.
— Это шутка такая, сын? — спросил отец, озвучив мои недавние мысли. Значит, не шутка.
— К сожалению, нет. Письмо вполне официальное. И под ним твоя подпись, — я не смог сдержать легкой язвительности.
Антонио помолчал. Я видел, что он хмурится, размышляя.
— Давай сначала. Когда ты получил сообщение?
— Сегодня, только что.
— Зачитай.
Я терпеливо прочитал вслух все сообщение, даже имена всех подписавшихся.
— Я разберусь. Перезвоню.
Отец отключился, а я сделал себе двойной эспрессо. Выпил в один глоток, но спокойнее мне не стало. Подумать только — начертанная. Да я еще от прошлого начертания не отошел! И в мыслях не было подавать заявку. Вообще, никогда.
Я довольно тяжело перенес ситуацию с Ингой. Не могу сказать, что полюбил девушку, но знаю, что был очень близок. Было время, когда всерьез задумывался, а не наплевать ли мне на свои принципы и не внушить ей чувства ко мне? Хорошо, что смог удержаться. Со временем я бы проклял самого себя за такое решение, да и смерть ее истинного начертанного была бы на моей совести.
Но Инга снилась мне до сих пор, причем вовсе не в эротических сновидениях. Нет, мне снилась семья, ребёнок у меня на руках, обнимающий тонкими ручонками шею, смех жены — искренний и радостный. Я просыпался со счастливой улыбкой, которая быстро сползала от осознания серой действительности.
И вот такая насмешка — новое начертание. Устав ждать ответа от отца, я достал лист со своей гербовой печатью и сел писать отказ. Дописал, глянул на резкие четкие буквы и замер. Я вспомнил Ингу, от которой точно также отказался начертанный в день ее совершеннолетия. И пусть он сделал это грязно и грубо, но факт остается фактом — я поступаю практически также.
Брас завибрировал, и я с трудом оторвался от созерцания собственных слов.
— Ситуация
— Такое возможно?
— Нет.
Кратко и емко. И смысла спрашивать, как тогда это произошло — не было.
— Что собираешься делать, сын?
Я посмотрел на готовый отказ.
— Приму решение сегодня.
— Жду.
Я попрощался и отключился. Внезапно меня окатило озарением. Инга! Ее ладошка, зажимающая мою руку и предсказание в ней. Я в тот момент плохо осознавал происходящее, занимаясь построением стремительно рушащегося самоконтроля.
— Что это? — спросил я тогда, стараясь придать голосу спокойствия, которого не испытывал.
— Это пожелание, Сержио. Которое сбудется очень-очень скоро. Не позже, чем к новому году.
Инга смотрела на меня с искренней симпатией, которая, однако, так и не перерастет в нечто большее.
— И что случится? — спросил я, рассматривая ее. Такая близкая и желанная, но уже стремительно отдаляющаяся.
— Ты найдешь свою любимую.
— Вот как? А мне казалось, что уже нашел.
— Нет, Сержио, ещё не нашел, но, обещаю, что ты будешь счастлив.
Я забыл об этом разговоре, слишком поглощенный своими переживаниями, да беспокойством за Эстель. Но другого объяснения у меня не было. Как не было и четкого понимания, что делать дальше тоже.
Хотя я понимал, что обманываю самого себя. Скомкал гербовую бумагу с резкими и ненужными словами и включил брас в режиме заметок:
— Курсы русского языка — это раз.
Чешский я уже знал, выучив язык перед поездкой в Прагу. Русский из той же группы славянских языков, хотя и считается более сложным. Но для одаренного выучить любой язык дело не более, чем двух недель.
— Запрос в Совет по данным о начертанной — это два. Билеты, гостиница — это три. И, конечно, нужен подарок к такому событию.
Внезапно пришло осознание, что я поступаю правильно и что в моей жизни еще будут и радостный смех любимой женщины, и теплые маленькие ручки на шее.
Эпилог третий и последний — Мэтт
Восемь лет спустя.
Я боялся. Мерил шагами пространство перед кабинетом для рожениц в маленькой частной клинике Праги и практически паниковал. Меня попросили выйти на пять минут. Только пять, а потом я вернусь — закончили они или нет. Дело не в том, что Инга стесняется меня, просто врачам так удобнее. А мне меньше всего есть дела до их удобства. Но любимая попросила, и я вышел.
Посмотрел на часы. Еще две чертовых невыносимо долгих минуты без моей девочки. И ей там больно. В который раз вознес хвалу богам за то, что я целитель. Потерпи, Ириска. Я вернусь через полторы минуты, и все будет хорошо.