Танец для живых скульптур

Иннокентий А. Сергеев

ТАНЕЦ ДЛЯ ЖИВЫХ СКУЛЬПТУР

Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и

дешёвыми. Они сделаны из земли и, когда они разобьются, снова

уйдут в землю. Таков человек.

"Гуань инь-цзы"

И вот, когда прежнее умерло, я пишу мою жизнь такой, какой она

происходит во мне теперь, когда меня нет больше.

Король Манекенов

1

"Может, её и дома не будет",- подумал я.
– "Это было бы даже лучше, хотя...

Надо было позвонить, ведь это всё равно неизбежно. Если её нет дома, придётся придти ещё раз... Всё равно придётся. Хорошо бы холодного пива, а потом, ближе к вечеру, выпить кофе. Ладно, на обратном пути. Ничего не говорить ей сразу. Хотя, почему бы и нет? Она ещё ничего не знает. Она не ждёт, может быть, собирается куда-нибудь сегодня вечером... Ничего не объяснять, просто сказать всё, и уйти. И разом покончить со всем этим".

Ну вот я и на месте.

Солнце, во всём мире солнце, и только здесь, в подъезде полумрак. И тихо. Где-то хлопнула дверь, кто-то идёт, спускаясь по лестнице.

Я нажал на кнопку звонка. Нажал ещё раз.

Замок щёлкнул, и дверь открылась.

– Привет,- сказал я, протискиваясь в прихожую.

– Может, хотя бы разуешься?- крикнула мне вслед Крис.

Я был уже в комнате. Она вошла за мной.

На журнальном столике стояла початая бутылка "Столичной" и пустой гранёный стакан. Только что выпила. Наверное, залпом, и пошла открывать.

Я обернулся.

– Привет,- сказал я.

– Ну, привет,- сказала она.- Давно не виделись.

– Может, нальёшь мне тоже?

– Наливай сам, если хочешь. Я тебе не прислуга.

Её тон, резкий и агрессивный, вдруг совершенно успокоил меня. Мне стало весело и хорошо.

– Кажется, я некстати?

– Вот ещё!

Она прошла мимо меня и плюхнулась в кресло.

– Я тебе не помешал?

Она не ответила. Не глядя, взяла бутылку, отвинтила крышку и плеснула в стакан.

– Ну вот, пролила,- сказал я.- Теперь полировка испортится.

Я принёс с кухни тряпку и стакан для себя.

– На, вытри.

– Чего ты раскомандовался?

– Вытри, а то следы останутся.

Она не пошевелилась.

Я поднял бутылку, вытер полировку и бросил тряпку на подоконник.

– Чего усмехаешься?- мрачно сказала она.

– Ничего, настроение хорошее.

– Я, кажется, просила тебя разуться!

– Ну, не сердись,- примирительно сказал я.- За что пьём?

Она не ответила.

Я сел на диван и налил себе водки.

– Тебе тоже?

– А ты как думаешь?

Я налил ей тоже.

– В такую жару пить водку,- я покачал головой.- Давно у тебя запой?

– У меня не бывает запоев.

– Да? Ну ладно. Так за что?

Она достала сигарету из пачки, закурила. Молча взяла свой стакан.

– Слушай, чего ты надулась?

– Я? Надулась?

– Ну

да,- сказал я.- Кажется, ты уже всё знаешь.

– Что я знаю?

– Иначе бы ты не вела себя так.

– Что я знаю?

– Я не знаю, что ты знаешь, но иначе бы ты не вела себя так.

– А как я себя веду?

– У тебя пепел сейчас упадёт.

– Я что, звала тебя сюда? Звонила, может быть, умоляла придти?

– Ладно,- сказал я.- Давай выпьем. За твой цвет лица.

Она стряхнула пепел с сигареты в водку.

Я поморщился.

– Ну зачем это?

Она выпила залпом, опустила голову, прижав подбородок к груди, и, посидев так несколько секунд, поставила стакан на столик.

– Чтобы испортить себе цвет лица. Между нами ведь всё кончено, ты это ведь пришёл сказать? Или ты хотел соврать что-нибудь? А я тебя обломала, да?

– Да нет...- сказал я.- Я не собирался тебе врать.

– И не надо ничего изображать. Может быть, ты считаешь меня дурой, но я не дура!

– Я не считаю тебя дурой.

– И убиваться не стану. Подумаешь, ценность!

– Значит, я никакая не ценность, да? И то, что между нами было, тоже никакая не ценность.

– Ничего между нами не было,- отрезала она.

– Вот как.

– Ты и удовлетворить-то меня толком не мог никогда.

– У тебя язык заплетается.

– Заткнись! Не знала я, что ты такой ублюдок.

– Конечно, не знала. А иначе как бы ты могла со мной трахаться?

– Не знала, что ты такой ублюдок,- с ненавистью повторила она.

– Ты вообще ничего обо мне не знала.

– А о тебе и нечего знать.

– Это ты так думаешь.

– Чего ты не пьёшь?

– Да ничего,- сказал я, поставив стакан.- Не хочу я пить.

– А что так? Она тебе не разрешает, да? Ах ты бедненький!

– Просто не хочу, и всё. И тебе не советую. Тем более в такую жару.

– Проживу как-нибудь без твоих советов, ладно?

– Да мне-то что,- пожал я плечами.

– Ах да! Я и забыла, вы же теперь во всём приличный обыватель.

– Разве?

– Она у тебя богатая, да? И, наверное, не чересчур молодая?

– А какое это имеет значение?

– Ну, не знаю.

– А если да?

– Мне всё равно.

– Нет, тебе не всё равно. Тебя это бесит.

– Да пошёл ты!- сказала она, раздавив в пепельнице окурок.

– Вот именно. Бесит.

– Я знала, что ты придёшь.

– Именно сегодня?

– Обязательно придёшь.

– И что, готовилась?

– Пришёл просить отпущения грехов?

– Разве похоже, что я пришёл чего-то просить? И потом. Отпущения просят у умирающих.

– Не дождёшься!

– А я и не жду.

– И не дождёшься.

– Это так обязательно, становиться врагами? Почему нельзя просто поговорить?