Танец для живых скульптур
Шрифт:
На носке была дырка!
Увидев спасительные тапки, я стремительно запихнул в них ноги, а когда поднял голову, подумал: "А с чего это я решил, что нужно надевать тапки? И вообще".
– Придётся поить вас чаем,- сказала она.
И я вспомнил: "Ну конечно, я же собирался читать ей стихи! Не читать же их в прихожей".
– Проходите пока в залу,- сказала она, направляясь на кухню.
"Что же теперь будет?"- подумал я, пристраиваясь на краешке дивана. Я увидел бутылку.
Она
Я прислушался к звукам, доносившимся с кухни. Успею.
Когда она вошла, неся на подносе графин с охлаждённым чаем, я как раз подносил бокал ко рту. В такой позе я и замер.
Она усмехнулась.
– Уже прикладываетесь?
– Я... подумал... неплохо бы... Очень пить хочется.
Она извлекла из бара ещё один бокал.
– Давайте выпьем за знакомство,- предложила она.
И я вдруг сказал: "Можно я буду звать вас Леди?"
Она секунду подумала, потом улыбнулась и сказала: "Можно.
– - Чокаться не будем".
Мы осушили свои бокалы.
Понемногу я начал привыкать к своему новому состоянию. Наверное, так привыкают к невесомости.
Чтобы ещё больше расслабиться, я принялся без остановки болтать.
Она внимательно слушала.
Я всё говорил.
Как будто лет десять, день за днём, я пытался дозвониться в телефон доверия, и вот,- о чудо!- наконец, дозвонился, и... Только когда мы уже шли, гуляя по аллее бульвара, меня осенило вдруг, что это просто чудовищно, так долго говорить о себе.
– Прости меня. Я веду себя как последний кретин.
– Это ничего,- сказала она.
– Всё, что я говорил тебе, чепуха. На самом деле, всё совсем не так.
– Наверное,- согласилась она.
– А может быть, и нет. Я сам толком не знаю.
А потом я сказал: "О такой женщине как ты можно говорить только стихами".
Или молчать.
Эти дни, сколько их было? Всё, что я написал, мои стихи, всё, что я сделал, моя жизнь - была Ты.
Я писал Тебе. Разве был среди них хоть кто-нибудь, кто сумел бы прочесть мои письма...
– Просто тебе лень было пальцем пошевелить для того, чтобы напечататься в приличном издательстве,- сказала Леди.
Мы сидели с ней за столиком в летнем кафе, пили вино, и она сказала: "Нужно видеть перед собой цель и смысл происходящего, и тогда всё будет для тебя просто. Тут нет ничего сложного".
– Ты предлагаешь публиковаться?
– Может быть,- сказала она.- А почему бы и нет?
– Это может стать вредной привычкой.
– Бездействие - вот что может стать вредной привычкой.
– Лучше бездействовать, чем совершать нелепые действия. К тому же я не бездействую - я много пишу.
– Много?
– В последнее время меньше, но всё равно, много.
– Ты будешь писать
– Почему?
– Ты ограничил себя очень узкими рамками и боишься выйти за них.
– Красота безгранична.
– Да,- сказала она.- Жизнь безгранична, и чем ты выше, тем больше тебе доступно.
– Силы человеческие имеют предел,- сказал я.- Равно как и человеческое терпение.
– Вот ты уже и оправдываешься,- заметила она.
– Дело не во мне.
– Конечно, не в тебе. Дело во мне.
– А причём тут ты?
– Не знаю. Причём тут я?
– Ладно,- сказал я.- Я понял, куда ты клонишь. Можешь считать, что ты меня убедила.
– А я вовсе не пытаюсь тебя убедить. Всё это слишком очевидно.
– Думаешь, что я чего-то не вижу или не понимаю?
– Я думаю, что ты склонен видеть жизнь хуже, чем она есть. Может быть, потому что ты боишься жизни?
– Если я вижу плохое плохим, то это не значит, что я вижу в жизни только плохое.
– Ты всегда будешь видеть плохое плохим.
– Да.
– По-другому и быть не может. Не можешь же ты видеть плохое хорошим.
– Да.
– И никто не может.
– И я не могу.
– И ты не можешь. Раз это плохо, то и видеть ты это можешь только плохим, это естественно.
– Ах вот ты о чём...
– Хочешь ты этого, или нет, но в мире существует система, которая определяет отношения между людьми, плохая или хорошая, но она есть. Она подобна пирамиде. И ты ведь не прочь, в принципе, оказаться на её вершине, но как это сделать? А нижние ступени так неприятны на вид...
– Да и наверху, наверное, не лучше.
– Да и наверху, скорее всего, не лучше, так что даже и пытаться не стоит.
– Да.
– И вообще, жизнь ужасна.
– Да.
– Жить, вообще, не стоит.
– Да... Нет. Нет, подожди. Не всё же так плохо!
– Кроме плохого есть ещё и хорошее.
– Вот именно.
– Главное, отгородить себя от плохого. Вовремя распознать и отмести в сторону.
– Это то, что ты называешь самоограничением?
– Да.
– Но я не хочу подниматься ступень за ступенью! В этой пирамиде, или где-то ещё, должно быть место, принадлежащее мне по праву!
– Речь не об этом,- возразила она.
– А о чём? О том чтобы получить всё сразу? Но как? Я понимаю, о какой системе ты говоришь. Армия - классический пример подобной пирамиды. Если только не происходит революция...
– Ты хочешь совершить революцию?
– Я?
– Это представляется тебе заманчивым?
– А разве это возможно?
– Надеюсь, что нет. Хотя революции мало что меняют по существу...
– Кроме того, что ставят всё с ног на голову.
– Ну, это временное неудобство...