Танец для живых скульптур

Сергеев Иннокентий

у вас очаровательный мальчик!

Ты берёг себя для меня!

Я не берёг себя. Кто же! Дева Мария?

Мария!

Для тебя, для тебя одной во всём мире, Мария!

У меня никогда не было, никогда!

...какой у вас большой сын, посмотри, какой

воспитанный мальчик. Отличник?

Я научился стрелять, я стрелял в них, мне выдавали дополнительные пять выстрелов, поощрение, и ещё, я не промахивался, я стрелял в них, на стене в гостиной, так называлась эта комната, висело ружьё, я снимал его, тяжёлое, его

нужно было подхватить, тяжелее, чем в тире, тяжёлое, я держал его в руках и подходил к окну, я открывал окно, прицеливался и нажимал пальцем. Щелчок. Вот вам!

Я плакал.

Я знал, где лежат патроны.

...наверное, одни пятёрки приносит?..

– Танго, танго! Танцуем танго!..

........................................................................

...они смотрели мимо меня и улыбались мужчинам, она хотела танцевать со мной, она сказала: "я научу тебя, это не трудно",- у меня горело лицо, уши, я едва лепетал, она вела меня, я топтался, она шепнула: "только на ноги не наступай",- её тело, горячее, вот оно, горячее под тканью, видишь, как просто, чья-то рука небрежно отстранила меня сзади, за плечо. Уступи-ка...

Она с ним. Она смеётся. Он обнимает её.

...я не отпускаю ружьё, он вырвал у меня из рук...все стоят неподвижно...как во сне... музыка, но никто не танцует...он...я убил его?...все смеются...не заряжено...я не зарядил его...все смеются...Мама не смеётся.

– Ты и вправду хотел убить его? Или только напугать.

Раздался щелчок, я ничего не понял сначала, да и никто ничего не понял. Те, кто видели, как я поднимаю ружьё, стояли как восковые фигуры. Все ждали, что сейчас хлопнет выстрел. Я не успел ничего понять. Почему нет звука. Как во сне. Ты стреляешь, а он не падает. Стоит и смеётся. Только глаза у него не смеялись. И у мамы тоже. Почему я на неё посмотрел? А остальные и впрямь поверили, что это была шутка. Отец зачем-то показывал им ружьё и всё повторял: "Не заряжено было, не заряжено".

И все говорили: "Ружьё-то не заряжено. Каков стрелок!"

Сначала он всё никак не мог вырвать у меня из рук ружьё, а я даже не сжимал пальцы, они сами держали, а когда я понял, что произошло, разжались. И он стал показывать всем, что ружьё не заряжено, не понимая, какую глупость делает. Это уже и так всем было понятно. Ведь я успел нажать пальцем. Он смеялся, а глаза такие бессмысленные были, как будто смеялся автомат. Он видел, как я поднимал ствол. Его глаза совсем не изменились. Только рот начал смеяться. Хочешь знать, что было потом?..

...........................................................................

..........................

Я посмотрел вниз.

Здесь по склону каких-нибудь двести метров, если пойти напрямую.

Я спрыгнул с тропинки. Раздался сухой треск.

Я стал отчаянно отдирать от себя цепкие, изголодавшиеся лапы ползучих колючек. Дальше вниз

они покрывали весь склон, доставая мне до колен, и когда я ставил на землю ногу, они набрасывались на неё так, как будто тысячу лет ждали этого.

Обратно было уже не выбраться.

Склон круто уходил вниз, к морю.

Я продвигался вперёд затейливыми зигзагами, создавая иллюзию борьбы за безупречность костюма, никак не желая смириться с перспективой предстать перед обществом в изодранных брюках.

Когда я выбрался на чистое место, руки мои были исполосованы так, как будто два десятка голодных котов пытались отнять у меня кусок колбасы.

Я заспешил было вниз, но остановился и замер на месте. Я увидел катер, удалявшийся в открытое море от берега.

Я почувствовал слабость.

Что могло заставить Леди отменить пикник?

Я смотрел на катер. Солнце слепило глаза. Море сверкало.

Я понял, что это слёзы.

"Вот и всё",- прошептал я.

Я услышал, что кто-то идёт, приближаясь ко мне, и обернулся.

Спускаясь вниз, по тропинке шла женщина. Она подняла на меня глаза.

– И вы тоже?..- вырвалось у меня.

– Что?- её брови приподнялись.

Она улыбнулась.

Я перевёл взгляд на катер и не сразу смог найти его. Он превратился в маленькую точку.

Она посмотрела.

– Ах, вот оно что,- она понимающе рассмеялась.- Вы думали, что остались одни? Нет. Они просто должны привезти ещё кого-то.

Её лицо сделалось неподвижным, и я подумал, что если бы она улыбалась, она была бы похожа на манекен.

Она сказала: "А что было бы тогда? Если бы все уплыли..."

– Как море сверкает,- сказал я.

– Если бы все люди вдруг исчезли,- сказала она,- и остались бы только двое. Как в самом начале. Что бы тогда было? Всё повторилось бы?

– Вероятно, это зависит от того, каким образом исчезли бы все остальные...

– Просто исчезли, и всё. Неужели и тогда ничего не изменилось бы? И всё повторилось... Ведь они в пять миллиардов раз были бы свободнее каждого из нас. Неужели всё повторилось бы?

Я достал сигарету, повернулся спиной к ветру и щёлкнул зажигалкой.

– Пойдёмте к остальным?- предложил я.

– Что это у вас?

– Да так,- сказал я, пряча руку.- Забрался зачем-то в заросли.

– Ведь вы... Кажется, писатель?

– Что?

– Вы писатель?

– Да нет,- сказал я.- Вряд ли.

– Но вы пишете книги?

– Да. А откуда вам это известно?

– Значит, вы писатель?- сказала она, оставив мой вопрос без ответа.

– Вряд ли,- снова сказал я.

– Как же так...

– Видите ли, писатель - это тот, кто пишет для того, чтобы его читали, а мне безразличны читатели. Я пишу для себя и, наверное, для Бога, хотя Ему и так всё известно.

– А,- кивнув, сказала она.- Понимаю. Хочешь сделать Ему приятное?