Танец духов
Шрифт:
— Зачем?
— Взглянуть. Может, вы и не Берк вовсе.
Берк пожал плечами. Поздненько фэбээровец о паспорте вспомнил.
Коваленко полистал полученный документ. Потом открыл свой атташе-кейс.
Берк с тоской смотрел в окно. День был по-прежнему ясный, и самое время прошвырнуться по оживленным центральным улицам, по которым он так соскучился. Его взгляд вернулся на Коваленко.
— Что вы делаете?! — крикнул он, невольно вскочив.
Инспектор Догерти сорвался с места — на помощь Коваленко. Тот остановил его рукой.
Пока Берк отвлекся на окно, Коваленко
— Что вы сделали? — угрюмо спросил Берк, снова опускаясь на стул.
— Индоссировал ваш паспорт. Думаете, я неученый? Я тоже знаю всякие умные слова. Пожалуйста, получите.
Поперек первой страницы теперь стояла печать: «Действителен только для возвращения в США».
— Вы… вы не имеете права! Вы не можете!..
— Уже смог.
— Но… какого черта?!
Очевидно, фокус был заранее обговорен с инспектором Догерти, потому что тот сказал:
— Ты нам нужен тут. Как свидетель. Есть резон немножко подрезать твои молодые резвые крылья.
— Как свидетель? — ошеломленно переспросил Берк.
— Да, на процессе по делу Ахерна.
— При чем тут Томми? С каких пор Томас Ахерн находится под судом?
Коваленко посмотрел на часы.
— Думаю, он как раз сейчас получает с курьером соответствующие документы.
— Но в чем вы хотите его обвинить?
— Отмывание денег — это раз… — со смаком стал считать Догерти.
— Вы рехнулись! — почти закричал Берк. — Если уж кого судить, так меня. Это я оформлял документы д'Анконии! Моя подпись везде. Томми и в глаза не видел этого клиента!
Коваленко равнодушно пожал плечами:
— Его имя стоит на табличке при входе. Его и будем судить.
Берк вскочил и кинулся на фэбээровца. Тот, не съезжая со стула, ловко уклонился, а Берк налетел на чугунный кулак тощего, но бывалого и проворного Догерти.
— Не усугубляй, сынок! — сказал тот, добродушно наблюдая, как Берк колодой валится на пол.
22
На улице Берка поначалу даже водило из стороны в сторону. Не столько после инспекторского апперкота, сколько от бессильного бешенства.
Он остановился и прислонился к стене.
В происшедшее не верилось.
Контора закрыта на неопределенное время. Американский паспорт изувечен. Против тестя возбуждено уголовное дело.
И все из-за жирного дебила Коваленко, который обожает дешевое чтиво типа Айн Рэнд и считает офшоры творением дьявола. Только круглый дурак мог предположить, что Берк и Томми Ахерн находятся в стачке с Франциско д'Анконией. Даже если тот действительно отпетый негодяй, ему не было ни малейшей надобности вступать в преступный сговор с сотрудниками конторы-посредника. Вам незачем вступать в какой-либо сговор с молочником, чтобы он продал вам молоко!
Коваленко на идиота не похож. Стало быть, вся причина в том, что он с ходу невзлюбил Майка Берка. То есть мотив отвратительно элементарный. Но с далеко идущими последствиями.
Берк знал за собой эту странную способность: быстро настраивать против себя представителей власти.
На их контору Коваленко так решительно навалился единственно потому, что имел полномочия карать и не мог отказать себе в удовольствии. Его явно не беспокоил однозначный исход всей истории — суд отклонит ходатайство о закрытии конторы как необоснованное. Впрочем, юридическая сказка скоро сказывается, да не скоро решение принимается.
Самодурство Коваленко привело к тому, что старик Ахерн остался без любимого занятия и рискует опять сползти в болото тоски и безнадежности.
Коваленко явно упивался шансом перевернуть вверх дном чужую жизнь. Виноват ты или нет, ему главное власть показать. Выходка с паспортом — тому пример. Такие низкие приемы употребляют лишь трусливые игроки. Которых надо без жалости удалять с поля.
Следующие дни Берк неустанно сражался против закрытия конторы. Куда он только не звонил, куда только не жаловался! Инспектора Догерти и Коваленко он завалил электронными письмами. Но все было напрасно. Берк в отчаянии стал давить исключительно на кондовый патриотизм: не дадим иностранцам распоряжаться на родной ирландской земле!
Лаконичнее всего на это отозвался инспектор Догерти:
— Против союзника не попрешь. Сидите тихо, со временем все уладится.
Однако именно время было врагом. Через две недели Томми Ахерн подрезал все розы в своем саду, разобрал завалы старой корреспонденции, наигрался в гольф — и, в согласии с предчувствием Берка, стал мало-помалу возвращаться к прежним самоубийственным привычкам: вечера проводил в пабах, с пьяными слезами рассказывая всем и каждому, какую замечательную дочку отняла у него смерть; каждое утро опять начинал с виски вместо кофе.
Тем временем в Соединенных Штатах агенты ФБР расспрашивали о Берке его родных, друзей и бывших работодателей. Интересовались его политическими взглядами, кругом знакомств, многочисленными поездками по миру. Об этом Берк узнал от отца — тот позвонил ему и тоном заговорщика поздравил с новой работой:
— Молодец! Желаю тебе успеха на великом поприще!
— Какая работа? Какое поприще? — ошарашенно спросил Берк.
Отец изобразил голосом полицейскую сирену.
— Ну, я прав? — спросил он. Поскольку Берк озадаченно молчал, отец добавил взволнованным шепотом: — Значит, не полиция и не ФБР, а бери выше? ЦРУ?
Шепот отца в телефон позабавил Берка. Хотя бы в Америке ФБР вело следствие деликатно и не позорило его в глазах родных и близких.
Столь любимый Коваленко роман Айн Рэнд он читать не стал, однако навел о нем справки в Интернете.
«Гугл» выдал шокирующее количество ответных справок — больше миллиона.
Первым стоял веб-адрес «Общества Айн Рэнд» — там были фотографии писательницы, ее биография и пространные выдержки из работ. На других сайтах разбирали ее книги и толковали философские взгляды.