Танец меча

Емец Дмитрий Александрович

Йозеф Эметс, венгерский философ

Плоское лицо со свекольным румянцем, жесткий волос. Широкие зубы.

–  Привет, Вован!
– Ирка оторвалась от монитора. Багров - от анатомического атласа, который он разглядывал, валяясь на диване. Ирка уже несколько раз пыталась переключить его на что-нибудь менее кровожадное, например, на атлас бабочек, но безуспешно.

Оруженосец Хаары с трудом протиснулся в комнату, куда едва можно было попасть из-за двух стоявших тут колясок - Иркиной и подарка Чимоданова.

–  Э-э… Ну чо, как вы

тут?… Нормуль? Поехали, короче, пока пробок нет!
– Вован втянул голову в плечи и неуютно заворочался в тесной комнате. Натуральный медведь, которого втолкнули в клетку канарейки.

–  Куда?

–  Ну в Сокольники! Хаара, короче, велела, если ты не откажешься.

Для Вована приказ Хаары был непререкаем. Усомниться в нем - значит усомниться в самой сущности служения. Ирка представила, что, если она скажет «нет», Вован просто засунет ее в багажник, а сверху кинет коляску. И только потом вспомнит, что у Ирки имелось право на отказ.

–  Там же Даша!
– сказала Ирка.

–  Ее, короче, в Битцу переселили. Там сторожка есть рядом с конями. Ты чо, не знала, что она верховой ездой занимается?

Ирка не знала. Зато сразу поняла, почему Даша ей не рассказала. Блин-блин-блин! ГуманизЬм - это для гуманисЬтов.

–  А Антигон тоже в Битце?

–  Ага. Выпросил пилу, молоток и переколачивает там все. В сторожке крыша гнилая. Дыры в стенах старыми рекламными щитами забиты. Но он будет тебя навещать. И потом у тебя же есть… ну это… - Вован смущенно покосился на Багрова.

Матвей упорно не обращал на него внимания и разглядывал анатомический атлас с таким вниманием, будто книги увлекательнее в мире не существует.

–  Это называется Матвей, - сказал Багров анатомическому атласу.

–  Он поедет со мной, - с вызовом сообщила Ирка.

Однако перчатка была брошена не тому.

–  А, ну да! Пусть будет. А чего такого-то?
– Вован даже не въехал.

Для него в верности не было ничего удивительного. Он скорее удивился бы обратному - ее отсутствию.

Не зная, чем себя занять, Вован бродил по комнате. Ткнул пальцем в горшок с собиравшимся цвести декабристом. Ковырнул ногтем книжную полку, проверяя, не отходит ли лак. Лак отходил, и Вован буркнул, что он дерьмовенький.

–  Ну так чо? Едем или как?
– нетерпеливо спросил он.

Ирка не могла решиться. Сокольники были местом ее силы, ее триумфа, а теперь станут местом ее слабости и беспомощности.

–  Можно же было сначала позвонить!
– сказала Ирка.

–  По телефону? Это который с кнопочками и все время денег просит? А, ну да!
– Вован шевельнулся.
– Так чо? Едем или еще почешемся?

Ирка уставилась на монитор. Потом на Багрова, потом снова на монитор. Оба дорогих ей существа молчали, предоставляя ей самой право решать.

–  Мне Хаара сказала: если они захотят в Сокольники, это будет удобно. Там их проще навещать, а коляску они сами как-нибудь сообразят, как втащить… - бодро продолжал Вован.

Ирка

посмотрела на книжные полки, за которыми грохотали кастрюли. Среди кастрюль и тарелок обитало третье самое дорогое существо.

–  А Бабаня?
– тихо спросила она. Вован вздохнул:

–  Ну для начала, наверное, заменим тебя мороком, а там… ну… не знаю. Может, правду сказать?

–  Что ее внучка живет в Сокольниках на дереве? Как обезьянка? А еду, которую Бабаня готовила много лет подряд, Антигон спускал в унитаз, чтобы она не воняла?
– дрожащим голосом спросила Ирка.

–  Мне эта общая обиженность надоела. И то не то, и се - не сяк!
– хмуро огрызнулся Вован.
– Думай сама. Я водила. Мое дело крутить баранку.

Ирка выдохнула, поняв, что он прав. Чего она на Вована-то набросилась?

–  Прости!

Вован мотнул головой.

–  Да чего прощать-то? Короче, я скажу Хааре, что вы подумаете. Если чо - приеду и перевезу. Так? Ну покеда!

Оруженосец повернулся и покинул комнату. Было слышно, как этот лесной по духу человек, волей заблудившихся на карте страны родителей появившийся на свет в Москве, топает и кашляет в коридоре.

Ирка слепо оглянулась на Матвея. Ее губы прыгали. Тот отложил атлас, подошел, остановился рядом и прижал ее лицо к своему свитеру. Потом стал медленно покачивать вправо и влево. Когда в коридоре послышались шаги Бабани, Ирка оттолкнула его и пальцами слепо забегала по клавиатуре, печатая бессмыслицу. «Ыпвыалополыв цацаца ымо», - прочитала она потом.

Бабаня неслышно появилась в комнате, поставила перед Иркой блюдце с тремя белыми таблетками и одной желтой. Потом исчезла, бесшумная, как женщина Востока. Сложно поверить, что это та же самая Бабаня, которая в двадцать лет голосом открывала двери.

–  Кажется, я тебя насквозь проплакала, - сказала Ирка, упрямо глядя на свое «цацаца ымо».

–  Да ерунда! Всегда пожалуйста.
– Матвей задумчиво ощупал свитер.
– Ты правда не хочешь в Сокольники?

–  Я о них даже вспоминать не хочу! Кроме ноута, ничего оттуда не перевезла. Даже зубная щетка другая, - ответила Ирка.

* * *

Выдаются дни пустые, когда стрелка липнет к циферблату, а случаются наполненные событиями настолько, что только отмахиваешь их, как теннисные мячики. Сегодняшний был именно таким.

Бензиновое облачко от старой иномарки Вована еще висело в воздухе, когда кто-то постучал, но не во входную дверь, а сразу в дверь комнаты. Ирка вопросительно повернула голову. Бабаня обычно не стучала. К тому же гулкие удары ее пяток она услышала бы еще от кухни.

–  А я к вам, огурчики вы мои несоленые! Доброго вам здоровьичка!
– ласково пожелал кто-то. В комнату просунулся красный носик Аиды Плаховны Мамзелькиной. Косу в брезентовом чехле она тащила с собой, не имея желания оставлять ее в коридоре.