Танец меча
Шрифт:
Дом у Ани был полудеревенский-полугородской. Несколько иконок на стене. Книжные стеллажи вдоль стен, сбитые из половой доски. Тут же, среди неплотного строя книг, на электроплитке таз, в котором варилось варенье, щедро сдобренное утонувшими осами. Рядом с компьютером стояла лопата, причем по некоторым признакам было заметно, что чем дальше, тем чаще пользуются лопатой и тем реже компьютером.
– Мне плохо!
– пожаловалась Улита, ножом выковыривая из курицы круглую мушкетную пулю.
– Может быть, нашатырь?
– забеспокоилась Аня.
Улита поцеловала
– Не в том смысле плохо, детка! Я не брезглива!… Я не понимаю одного. Зачем человек сначала подбегает к своему счастью, а потом отбегает? И вообще: почему когда ему хорошо, то плохо, а когда плохо, то хорошо?
Аня пожала плечами. Она не лезла ни расспрашивать, ни сопереживать, ни объяснять. Она вообще почти всегда молчала, и Улите это нравилось. Должность штатного оратора давно была занята самой Улитой. И бывшая секретарша мрака продолжала разглагольствовать, попутно приглядываясь к Ане. В Ане не было ни бьющего в глаза ума, ни бойкости, ни умения устраивать быт, но было что-то спокойное, надежное, настоящее, чего так не хватало «разбешаке» Улите.
– Я не рассказывала, что обожаю придумывать психологические игры?
– спросила Улита.
– Ну допустим: ты приходишь в кафе и встречаешься с двумя разными людьми. Они между собой ссорятся. Один встает и якобы идет мыть руки. Другой в это время у тебя на глазах плюет первому в чай. А тот, что якобы руки моет, в гардеробе топчется на его куртке. Ты это в зеркало видишь. Твои действия?
– Уйду потихоньку!
– сказала Аня.
– Хотя нет. Вначале вылью чай, потом незаметно вычищу тому, другому куртку и уйду… наверное, насовсем… А какой правильный ответ?
– Детка! Я не говорила, что у меня есть правильный ответ. У меня есть неправильный вопрос, - хмуро сказала ведьма.
– Мне так проще. Я же деградантка!
Аня вопросительно вскинула на нее глаза.
– Стремлюсь к высоким созерцаниям, а сама вытираю нос о скатерть!
– продолжала Улита.
– Это как?
– удивилась Аня.
– Фигурально!
– отрезала Улита. Настроение у нее в очередной раз прыгнуло, как висельник с табуретки.
– Ну все! Я поехала!
Она рывком встала. Аня, удивляясь, смотрела на эту странную встопорщенную особу, которая непонятно зачем приехала, а теперь непонятно зачем уезжает.
– Подожди!
Улита остановилась. В стекло стучала мокрая рябиновая гроздь.
– Не пообедаешь со мной?
– спросила Аня.
Жизненный опыт подсказывал ей, что, когда человеку плохо, его надо накормить, искупать и положить спать. Потом, при необходимости, повторить все три операции еще раз, начиная со ступени один. Древний рецепт Бабы Яги, многократно проверенный на Иванушке.
После второй тарелки супа Улита расплакалась.
– Не подумай, что мне плохо! Наоборот, хорошо. Это у меня потоотделение через глаза, - сказала она, промокая полотенцем потекшую тушь.
– Я этим полотенцем кастрюли беру… Возьми лучше красное!
– посоветовала Аня.
Улита взяла.
– Как ты можешь жить в такой дыре?
– Почему в дыре? Здесь хорошо. Летом автолавка приезжает по вторникам и четвергам, -
– А магазин?
– Есть и магазин, но автолавка интереснее. У них хлеб всегда горячий. Бабульки собираются печеньки всякие покупать. Переговариваются. Ждут.
– И ты ждешь?
– Я на велосипеде. Иногда, бывает, жду, когда лавка на переезде застрянет. Но редко.
Улита отыскала на полотенце чистый участок между двумя пятнами туши и громко высморкалась.
– Все равно не понимаю: зачем тебе все это. Ты себя точно наказываешь, - сказала она сдающимся голосом.
– Почему не поедешь в Москву, к Эде?
Аня настороженно взглянула на нее.
– Это он тебя послал?
– спросила она быстро. Улита честно замотала головой.
– Нет.
– Тогда, может быть, он тебе нужен?
– осторожно начала Аня.
И снова выстрел оказался в молоко.
– Эдя, конечно, ничего. Не лишен утробной привлекательности. Но все же я пас. Можешь водить мимо экскурсии из Эдь, я не дрогну даже веком. Ты друтое дело. Он для тебя. Поезжай!
– И к кому же ты требуешь, чтобы я поехала? К человеку, который меня не ждет? Который понятия не имеет, чего хочет? К инфантилу, сохранившему интеллект Карлсона до зрелого возраста?
– почти со злостью крикнула Аня.
Улита прищурилась.
– Значит, любишь?
Аня не сказала ни «нет», ни «да», только упрямо повторила, что никуда не поедет. Бывшая секретарша мрака не видела проблемы.
– Ну так просто позвони! Скажи: мол, убиралась в телефонной книге, наткнулась на номер, аппарат старый, память ограниченна. Хочу понять, оставлять тебя или нет.
Аня засмеялась.
– А чего такого-то?… - продолжала Улита.
– Хотя, конечно, телефон - это ненадежно. Лучше встреться с ним у подъезда. Ля-ля тополя, проходила мимо с пересадкой на пять электричек. Какой-то ты похудевший, бледный! Идем, я тебе погадаю на борще и котлетах!
– Он в кафе работает. Там с голоду не умрешь.
– М-м-м… Тяжелый случай! Ну, хочешь, я вместо тебя ему позвоню? Скажу: это тетя Липа из сельсовета! Ваша Аня несмертельно ранилась тяпкой! Срочно приезжайте к ней в деревню, а то мы у нее электричество отключим и навоз не завезем!
– Слова у Улиты не расходились с делом. Она еще говорила, а сама уже тянулась за телефоном.
Аня схватила ее за руку.
– Не надо!
– торопливо сказала она.
– Просто не надо, и все! Это не так должно происходить, а по-другому я не хочу!…
В ее торопливом шепоте было что-то такое, что Улита поняла и сдалась.
– Ну хорошо. Не хочешь, чтобы мы помогали тебе, давай помогать мне. Жалеть меня и все такое! То, что я выгляжу как танк, не означает, что я не нуждаюсь в участии!
– великодушно согласилась она.
– Ты веселая, - сказала Аня.
– Я разная, - оспорила Улита.
– Вела я тут дневничок. Записывала в него разные полезные мыслишки про меня саму. А потом пролистала: что год назад мне смешно было - теперь грустно. Я чувствую, что мало-помалу… ну меняюсь, что ли. Вообще дневничок - полезная штука. Вроде фотографии души.