Танец над вечностью
Шрифт:
— Я отправился в Кльечи, нашел Пиону Иволги, о которой упоминала Милагрос, ошибочно предположив, что она и есть ее дочь, но все оказалось еще хуже…
Лешуа отхлебнул из кружки пива и поморщился.
— Жуткое пойло. Вы знали, что Милагрос была невольницей?
— Да, Шест… — я поморщился от острой боли в груди и поправился. — Госпожа Хризштайн купила ее, как и Пиону.
— Вот именно, — Лешуа замолчал, слепо глядя в миску и нахмурив лоб, потом покачал головой. — Только Пиона больше не рабыня, замужем и вполне счастлива, в отличие от моей Милагрос…
На секунду мне представилось, как безумица, по следу которой идут Святая Инквизиция, тайный сыск и наемный убийца Гильдии, оставляет попытки скрыться и отправляется на поиски дочери своей служанки. Это же полный бред! Но Тень действительно упоминала, что госпожа обещала ей помощь, а Лидия словами не бросалась. Да нет, это сумасшествие! Но с другой стороны, я успел убедиться, что обещание колдунья всегда держала, пусть в своеобразной манере, но держала. Возможно ли, что и сейчас?..
— Господин Тиффано, я готов вам хорошо заплатить.
— Зачем? — невпопад спросил я и, видя недоуменный взгляд собеседника, уточнил. — Зачем вам Милагрос? Она соучастница темных дел своей госпожи, допускаю, что невольная соучастница, но это не снимает с нее вины. Она молчала и покрывала преступницу!
— Мне все равно, — мотнул головой Лешуа. — Я хорошо вам заплачу. Вы же хотите найти госпожу Хризштайн? Так давайте объединим усилия. Вы поймаете Лидию и сможете обелить себя, вернуть расположение Святого Престола, а мне оставьте Милагрос. Я увезу ее, и о нас больше никто никогда не услышит…
Если Орден Пяти не хочет искать безумицу, предпочитая ждать неизвестно чего, то я сам ее найду. Пусть это слишком сомнительная зацепка, но с чего-то все равно надо начинать. Вот только от Лешуа стоит избавиться, чтобы не путался под ногами и не подвергал себя опасности.
— Нет, — решительно ответил я и встал из-за стола. — Мой вам совет. Не вмешивайтесь. Забудьте все произошедшее, как страшный сон, и живите дальше. Это лучшее, что вы можете сделать…
— Я не могу! — Лешуа тоже вскочил из-за стола и ухватил меня за рукав. — Моя жизнь после смерти сына потеряла всякий смысл, я не жил, а существовал. Но потом появилась Милагрос… Она немного похожа на Фредерику… Но лучше… чище… добрее… Я приму ее дочь, если потребуется, приму все, что с ней было до меня, только помогите мне найти ее! Я вижу, что вы знаете, где искать их обеих! Сколько вы хотите? Вы же сейчас на мели, без покровительства Святого Престола!
— Ошибаетесь! — зло ответил я. — Я принял послушание в Ордене Пяти и ни в чем не нуждаюсь. Мне искренне жаль Тень, но я не могу вам помочь. Ее хозяйка не просто преступница, она Шшш… Ше… Шшшш…
Я согнулся пополам от боли в груди, разлившейся по всему телу вместе с животным ужасом. Казалось, священная бесконечность
Глава 3. Хризокола
Котел с горячей водой клубился паром, но собирать обозных не стали. Все случилось, как я и предполагала. Рыжий балбес Стефка вырывался и махал кулаками, но бойцы Даугава заломили ему руки и ловко скрутили. Его сообщницей оказалась смазливая Милка, служанка убитого купца, которую схватили при попытке утопить свои сапоги в глубоком снегу. Я покачала головой и наклонилась, чтобы поднять их и осмотреть. На подошве виднелись застывшие темные разводы. Воевода поймал мой взгляд и напустился на кашевара:
— Ну и стервец же ты, Стефка! Я тебя из грязи вытащил, в свой вард взял, а ты мне вот как отплатил! Говори, где украденное!
Здоровый детина задрожал и сник, разом лишившись запала, а его смуглявая зазноба побледнела до синевы и бросилась на колени:
— Не губите! Случайно, Единым клянусь, случайно! В крови испачкалась, когда господина пришла будить! Это же я тревогу с утра подняла, вспомните, господин воевода, вспомните! — она подползла к Даугаву и словила его ладонь, норовя облобызать.
Он брезгливо выдернул руку из ее хватки, однако у него на лице появилось сомнение. Я поторопилась вмешаться:
— Врешь, к утру кровь уже подмерзла, не могла ты тогда испачкаться. Сговорились вы со Стефкой хозяина твоего убить и камни украсть. Сонное зелье охранникам он дал, — я указала на поникшего кашевара, — больше некому. А вот кто купца заколол? Признавайтесь, голубки, кто из вас двоих убивал, кто на стороже стоял? Куда камни дели?
Милка сверкнула черными глазищами, но не успела и рта открыть, как кашевар в отчаянии заговорил, запинаясь и путаясь в словах:
— Воевода, не гневись, не мог я по-другому… Хозяин ее поганью был. Обидел он Милку, снасильничал, а защитить ее некому. Так разве что дурное я сделал, коли сон-травы ему в кашу подсыпал, чтобы он к ней больше не лез? Милка никого не убивала!
— Дурень ты влюбленный, — вздохнула я. — Отчего кровь у нее на сапогах, если не убивала? И как зелье в кашу охранников попало?
Он растерянно замолчал и перевел беспомощный взгляд на девицу. Та тяжело сглотнула и заговорила, умоляюще заглядывая в лицо воеводе:
— Она его убила! — дрожащий палец указал на меня. — Я крики услышала, в палатку заглянула, а там она! Пена изо рта, ровно демон в нее вселился, кричала, а потом за нож схватилась, вот те Единый! Я так перепугалась, что себя не помнила, как убегала! Тогда и в кровь вступила! Но я не убивала, клянусь! Это она! А сейчас на меня напраслину возводит, себя выгораживает!
— Отчего же ты на помощь не позвала? — разозлилась я, хватая ее за шкирку и встряхивая. — Отчего спокойно утра дождалась?