Танец плащей

Гётц Роман

— Моя роль? — Спросил Риборт. — Моя роль заключалась в том, чтобы висеть на цепях. О чем вы говорите?

Аргон прищурился, но удержал руку.

— Сын мой, — сказал он тихо. — Вы приложили руку к поимке моего сына?

— Захват? Значит, он не сбежал? Прости, Аргон, я пытался, но он был всего лишь мальчиком, возможно, обученным, но… он жив или мертв?

Аргон только покачал головой.

— Ты сам любил повторять это, Риборт. Не задавайте вопросов, на которые вы уже знаете ответ.

Старик потер подбородок, позволив своему усталому, вялому разуму медленно пробираться сквозь паутину.

— Он умер, — сказал он. — Иначе вы бы уже

знали, какую роль я играл. Когда пришли солдаты, я помог ему выбраться, но они, должно быть, слишком хорошо окружили мой дом. Я не был причастен к его смерти, но это не имеет значения. Ваш сын мертв, и поэтому моя жизнь в опасности. Я прошу вас сделать это быстро. Я старик и достаточно долго ждал таинства загробной жизни.

Он не подал виду, что лжёт. Аргон стоял, опираясь одной из своих кинжалов, звук, который оно издавало, как он очистил ее оболочки, и как он это сделает Риборту. Дрожь прошла по всему телу. Те трое, что спасли его, отступили в сторону, предоставив это дело только своему гильдмастеру.

— Поклянись, — сказал Аргон, прижимая кончик меча к шее Риборта. — Поклянись, что ты не был связан с королем. Говори правду, старик, чтобы ты мог отправиться в загробную жизнь без груза лжи на шее.

Риборт выпрямился в полный рост.

— Правда это или ложь, Я умираю одинаково, — сказал он. — И я не боюсь судьбы, которую обещает твой меч.

В глазах Аргона вспыхнул гнев. Его губы скривились, когда он нахмурился ещё сильнее. В комнате воцарилась тишина, воздух сгустился от предчувствия неминуемой смерти. Затем дверь с грохотом распахнулась, и гневный крик Ромула нарушил тишину.

— Он не сделал ничего плохого, ничего. Не убивай его, не убивай!.. — не вытерпел Ромул, и бросился на защиту старика.

Дурис схватил его за шею и оттащил от Риборта. Аргон наблюдал за сыном, его лицо не изменилось не на шутку. Кончик его меча все еще прижимался к шее старика.

— Я вижу, мальчик жив, — сказал Риборт. Это движение потерло кончик о его плоть, вызвав крошечную каплю крови. — И все же я стою перед лицом смерти. Какое преступление я совершил?

— Вы до сих пор лжёте, — Аргон сказал. Его голос, казалось, вырвался из глубокой пещеры, неохотный и тяжелый. — Лейла рассказала мне об уходе Геранда. Вы говорили с ним перед покушением на моего сына. Я хочу знать правду, всю правду. Ещё одна ложь, и я заставлю небеса ждать твоего прибытия, пока ты будешь гнить в камере.

Риборт взглянул на Ромула, который стоял, обняв Дуриса за плечи. Губы его дрожали, но слез не было видно, и старик испытывал странное чувство гордости. Он понял, что этому мальчику стоит учиться. Тот, кто рискнул бы бросить вызов воле собственного отца и раскрыть свой собственный неуместный шпионаж, чтобы спасти жизнь, которую он считал невиновной.

— Хорошо, — сказал Риборт. — Я говорю не для того, чтобы спасти свою жизнь, а ради мальчика. Когда ты впервые попросил меня обучить Ромула, я хотел сказать "нет", но Геранд узнал о предложении, и пошел к королю. Они решили, что я должен использовать эту возможность, чтобы узнать о тебе больше. Все, что мы слышим, это полушепот, слухи и преувеличенные рассказы о вашем удивительном превосходстве. Возможность узнать хоть крупицу правды о войне, которая велась за стенами замка, оказалась слишком заманчивой. У меня был приказ: тренировать мальчика, не закрывая глаз и ушей. Однако у Геранда были другие планы. В Союзе Ролэнге дошли до того, что король как-то, стал с нимиза одно. Войска окружили мой дом после твоего

ухода. Когда Геранд сообщил мне о своем плане, я ударила его тростью и отпустила Ромула. Это моя история. Я старый советник, исполняющий волю своего короля, и хотя ты можешь назвать меня предателем своего имени, меня все равно предали. Делай со мной, что хочешь.

Риборт и Аргон смотрели друг другу в глаза, не моргая. Ромул наблюдал за столкновением «волков» с растущим беспокойством. Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным. Не то чтобы Риборт был очень добр, но он многое знал, и из всех учителей именно он относился к нему как к взрослому. Учитель ожидал величия. Он испытывал его в темноте своей комнаты, а не раздражал избиениями и проклятиями, как некоторые из его учителей.

Принцу Пауков хотелось сказать это, но он знал, что отец не поддастся ни жалости, ни мольбам о пощаде. Он сделает то, что будет лучше для гильдии, он всегда это делал. Аргон перевел взгляд с учителя на ученика, и все увидели, что он принял решение.

— Находясь у меня на службе, вы выдали информацию обо мне и моем сыне. Я убивал людей и за меньшее.

Слова повисли в воздухе. Ромул подавил желание закричать в знак отрицания. Что-то в том, как стоял его отец, без гнева или ярости, намекало на нечто большее. Аргон выглядел слишком довольным собой.

— Однако, — продолжал он, — вы также спасли жизнь моему сыну, зная, какое наказание вы получите в свою очередь. Так что теперь я стою перед дилеммой: за каждого, кто спасет жизнь моего сына, я щедро вознаграждаю. Как я могу вознаградить человека, чья жизнь потеряна?

Риборт почувствовал открытию и принял его.

— Позволь мне поклясться тебе в том, что осталось от моей жизни, — сказал он. — Я буду твоим рабом, и буду делать все, что ты мне прикажешь, даже самое трудное и унизительное.

Сэнкэ подмигнул Лейле. Ромул увидел это и почувствовал, как его сердце воспарило.

— Достойное предложение, — сказал Аргон. — Ради моего сына я выполняю вашу просьбу. Здесь, в моем имении, ты будешь есть и жить и будешь воспитывать моего сына, когда не будешь помогать ему в различных делах, которые тебе поручит Сэнкэ.

Риборт низко поклонился.

— Спасибо, — сказал он.

— На ноги, — сказал Сэнкэ. — У меня есть комната рядом с комнатой Ромул. Одежда может быть немного грубой, но бывшие пассажиры оставили несколько дополнительных вещей, которые они не смогли запихнуть в свои фургоны, так что мы обойдемся.

Ромул повернулся, чтобы последовать за ними, но Аргон откашлялся. Услышав этот звук, мальчик остановился.

— Оставьте нас, — сказал Аргон Дурису и Лейле. Оба быстро повиновались. Аргон закрыл за ними дверь, повернулся и скрестил руки на груди. Ромул подавил желание опустить голову. Он был с отцом и не выказывал ни страха, ни слабости.

— Вы хотите поговорить со мной? — спросил он почти шепотом.

— Ты шпионил за нами, — сказал отец.

— Это то, чему ты меня учишь.

— Ты сбил меня с толку своим ответом, — сказал Аргон, прищурившись. — Обучен ты или нет, но это не объясняет твоих действий. Зачем ты подслушивал? Это из-за Риборта? Ты была с ним всего один день. Он не хотел рисковать своим гневом.

— Я хочу знать, — выпалил Ромул уже не шепотом. Он продолжал, пока не потерял самообладание. — Что мы делаем, что мы есть. Я тренируюсь и тренируюсь, но со мной все еще обращаются как с ребенком. Я так мало знаю о городе, и если бы не Лейла, я был бы в темнице, или мертвым, отец.