Танец под золотой вуалью
Шрифт:
– Да, я сложный человек. Это семейное. – с чувством превосходства заявила она, будто все её недостатки обратились в достоинства и это я, не имея их, была хуже.
– Не проще ли не таскать её с собой, вместо того, чтобы пить таблетки? – разумно заключила я.
– Нет. Мне Джело оставил её приглядеть. Я же не буду объяснять ему, что у меня аллергия. Мне проще выпить таблетки. – убежденно объяснила она и погладила зверька по голове, спрятав его снова. – Так, за которым из них ты следила? Или за всеми сразу? И зачем, хотела бы
– Подожди-подожди, ты сказала, что Джело оставил тебе её приглядеть? А куда он сам денется?
– Будет отсутствовать несколько дней. – пожала она плечами, запив таблетки и закрутив крышку на воде. – А ты мне ответишь, или это полицейская тайна? В таком случае, я делаю вывод, что ты тут не с добрыми намерениями, а по заданию.
– Нет-нет! – поспешила реабилитироваться я. – Я тут по личному почину. Я… я переживаю за этих ребят. В полиции понятия не имеют, где я. И я не собираюсь там ничего докладывать. Разве что с удовольствием бы накопала что-нибудь на этого Ёнгука, который, похоже, мутит недоброе.
– Ты так считаешь? – Сунён улыбнулась, как могла бы улыбнуться кукла, резко и тут же застыв. – Что он тебе такого сделал, что вызвал такую неприязнь?
– Я не представляю, как можно испытывать к нему что-то другое.
– А мне он нравится. Хороший малый. – девушка развернулась и направилась к лавочке, устав стоять под деревом. Я последовала за ней, и мы сели, сохраняя дистанцию не сговариваясь.
– Хороший? Не знаю, не знаю. Кто-то из нас точно заблуждается на его счет. Разве он не преступник? Тебе должно быть известно. Не будешь же отрицать, что все вы как-то связанны с «золотыми»?
– Не буду. Но, видимо, ты готова очернить всех, кто не из легавых? У нас такое же отношение к вам. Признаться, я терпеть вас не могу и считаю вас поголовными болванами.
– Да-да, я помню, ты говорила. – я выдохнула. Действительно, она была очень сложный субъект. – А как же Чоноп?
– Он не легавый, не смеши. – Сунён усмехнулась как-то по-дьявольски. В её глазах блеснули огоньки. – В любом случае, он исключение. Он надежный и прекрасный парень. Как и Джело, как и Ёнгук, как и Сольджун.
– Допустим. Но все они, судя по всему, преступники, из банды «золотых», и я никак не пойму, как среди них всех оказалась ты? Разве в «золотых» берут девушек?
– Нет, разумеется. Я и не претендую. Я всего лишь их друг. Помогаю, чем могу.
– И что же ты можешь? – посмотрев на эту хрупкую девчушку ниже меня ростом, хмыкнула я.
– Пристрелить любого, кто обидит одного из моих друзей. – она сказала это таким весомым тоном, что у меня мурашки по коже пробежались. А она опять улыбнулась. – Ты ведь не собираешься пытаться их обидеть?
– В целом, мне нет до них дела, - признала я. – Я волнуюсь только за Джело, и хочу уберечь его от ошибок молодости.
– Каких?
–
– Но он не крал ничего. – умиляясь моей наивности, приподняла брови Сунён. – Кто тебе сказал, что он вор?
– Как же… но ведь… разве все эти ограбления ювелирных и особняков… разве это не его рук дело?
– Косвенно, возможно.
– Разве человек, которого видела я и второй полицейский ночью за витринами – это не он?
– Он, - согласилась девушка, значительно кивнув. – Но ведь это же запись. Голограмма. Не скажи, что не догадывалась?
– Но… как голограмма могла заставить исчезнуть драгоценности? – недоумевала я. Я предполагала что-то подобное, но сформулировать не могла. Естественно, это объясняло, почему не среагировала собака, почему от смайлика на стекле не осталось и следа, но у меня всё равно ничего в голове не укладывалось. Как? Если это проекция видимости на стекло, то каким образом пропали ювелирные украшения? Сунён не ответила, как ни в чем не бывало повернув лицо в другую сторону и принявшись рассматривать двор. Я вспомнила о том, что свет моего фонарика не прошел сквозь тень за витриной, хотя голограммы должны пропускать его. Я озвучила это вслух, надеясь хоть на какое-то снисхождение.
– Да, обычные голограммы пропускают. – согласилась она. – А эта нет. Новейшая технология.
– Среди вас ещё и отъявленные компьютерщики водятся? – изумилась я, начиная бояться, что в данной схватке государственные органы и стражи порядка могут проиграть. Что за силы стягиваются к этим «золотым»?
– Среди нас есть все. – она поднялась, придерживая животное за пазухой. – «Золотые» везде, и настоящими хозяевами будут они, а не какие-то там копы.
– Почему ты так ратуешь за их дело? – я тоже встала. – Это как-то связанно с твоим отцом?
– Да, - помолчав, ответила Сунён, не став спрашивать, откуда я это знаю. Сейчас она стала совершенно нормальной, и не было той ледяной пустоты в лице, которая присутствовала обычно. – Это было большим делом его жизни. Он видел коррумпированность и несправедливость полиции и мечтал создать другой институт власти, в котором не будет предателей и жадных до взяток. Он истреблял преступность, прикрываясь ею же. Он был самым благородным человеком Сеула. И его мечта не пропадет. Даже после его смерти есть кому продолжить начатое.
– А ты вроде как наследница этой идеи?
– Разве женщина может быть наследницей? Тут нужен был бы сын. – Сунён опустила глаза к земле и зашаркала ногой. – Я лишь свято храню его заветы, передавая их дальше.
– Но Джело… зачем он вам? Он ведь собирается вступить в ряды «золотых».
– Он выбрал нас, почему бы нет? Я не вижу в этом ничего столь плохого, что видишь ты. Да, скоро его посвящение и когда он пройдет испытание – а он его пройдет, я не сомневаюсь, - тогда уже он будет «золотым».