Танец последнего бога
Шрифт:
– Ты не понял. Моя последняя битва - это схватка со смертью,- сказал Шипе. Он сел на землю и поднял глаза к звездам.
– Вот это я и называю: сдаться без боя.
– То, что кажется победой, не всегда ею является. Кажется, так она сказала.
– На беду ты встретил свою женщину в мертвом городе,- поворчал койот, сворачиваясь у ног Шипе.
– Я ни о чем не жалею. Любой путь ведет к смерти, мой друг. Не важно, рано ты ее встречаешь или поздно, главное - сохранить свое достоинство и честь, когда она приглашает тебя исполнить
– Мне казалось, ты сможешь сделать их лучше и научишь искусству силы, раз среди них рождаются такие светлые люди, как твоя женщина,- признался дух.
– Я тоже так думал, но я был слеп. Я шел не к ним, а за ней. А они хотели не моих знаний, а моей крови. Но это уже неважно. Спасибо, что был со мной.
– Я останусь с тобой до конца,- еле слышно ответил койот, и его шерсть вспыхнула серебряными искрами.
***
Утро только начало заниматься, когда воины вождя и жрецы пришли за Шипе.
Они напоили его противным вяжущим напитком, от которого язык стал сухим и деревянным. Потом заплели ему волосы в сложную прическу, раздели донага и покрыли всего с головы до ног лазурью. На запястья и щиколотки Шипе они надели драгоценные браслеты, а на шею- тяжелое ожерелье.
Торжественная процессия двинулась к месту праздника. Там уже дымились ароматные смолы, жрецы кружились в танце, и над площадью неслись звуки бубнов. Люди в нарядных одеждах теснились вокруг возвышения, где стояли жертвенный столб и вырезанный из дерева идол какого-то божества. Здесь же в окружении придворных сидел вождь.
При виде раскрашенного голубой краской Шипе гости праздника опустились на колени, простирая руки к небесам, а жрецы еще быстрее закружились в своем странном танце.
Его подвели к расстеленному на земле пестрому одеялу с расшитыми цветными шнурками подушками. Усадив на них будущую жертву, провожатые низко поклонились и отошли в сторону.
По приказу главного жреца Шипе поднесли огромное блюдо с различной едой.
Бубны смолкли.
– Что мне делать?- спросил он.
– Ты должен что-нибудь взять,- подсказал жрец.
– Хорошо.
Он отломил крошечный кусочек лепешки и сунул в рот. Из-за напитка Шипе плохо чувствовал язык, и потому решил проглотить не разжевывая.
Потом ему поднесли сладкое питье, и он сделал символический глоток из чаши. От богатых одежд Шипе отказался.
– Хочешь ли ты исполнить танец с самой красивой девушкой племени?- спросил вождь. Глазами Шипе нашел в толпе придворных побледневшую Чантико, чуть улыбнулся ей - и отказался.
– Может быть, ты желаешь станцевать военный танец?
– Нет,- ответил Шипе.
Облако над плечом стало нестерпимо ярким. А у ног появилась юркая тень - это пришел дух-помощник, чтобы исполнить обещанное.
Жрецы помогли ему встать с подушек и подвели к столбу. Жесткая веревка впилась в запястья. Теперь Шипе стоял с вздернутыми над головой руками, еле касаясь пятками земли. Главный жрец
Седовласый встал, натянул верной рукой тетиву - и стрела с тонким свистом вонзилась Шипе в самый низ живота.
От боли потемнело в глазах. Шипе услышал крик, похожий на звериный рев - и только потом понял, что он вырвался из его гортани.
Вокруг загремели бубны, замелькали кружащиеся в танце жрецы и воины с луками. Главный жрец подошел к Шипе и выдернул окровавленную стрелу. Алыми ладонями он провел по деревянному лику божества, и танцующие вскинули руки к небесам, словно призывая в свидетели.
Чантико, пальчиками прикрывая дрожащие губы, смотрела на терзаемое тело, к которому всего несколько часов назад прижималась в сладкой истоме. Слезы струились по ее лицу, а жрецы все пели, а воины продолжали танцевать, по очереди выпуская стрелы в привязанную к столбу жертву. Струйки крови на лазурной краске казались почти черными.
– Нет! Нет, прошу! Пусть это буду я!- закричала она и рванулась, чтобы побежать к любимому, но тяжелая пощечина отца едва не сшибла ее с ног.
Ее голос утонул в звуке бубнов.
– Веди себя, как подобает, или я прикажу тебя связать, как рабыню!- рявкнул вождь.
"Сними хоть немного боль, что ты делаешь, безумец!"- кричал койот в ухо Шипе.
"Если я буду сопротивляться, это продлится вечность".
Вспышка. Еще одна. Еще. Все его тело - сплошная кровоточащая рана. Все его тело - одна сплошная боль.
Он с трудом разлепил веки, и увидел несчастное, опухшее от слез лицо Чантико.
– Я останусь рядом с тобой,- сказал Шипе, стараясь четко выговаривать слова, чтобы она могла прочитать их по губам.
Чантико разрыдалась и кивнула.
А танец все длился, ускоряясь с каждой минутой.
Он закрыл глаза - и растворился в обжигающей боли.
А потом все исчезло.
И звуки бубнов, и голоса, и ощущение тела.
Шипе стоял посреди залитого невидимым солнцем нефритово-зеленого поля. Ни ветерка, ни птичьих вскриков. Только чуть поодаль сидел верный дух-помощник в облике белого койота, а рядом с ним клубилась огромная черная тень.
– Здравствуй,- сказала она ему.
– Здравствуй,- ответил ей Шипе.
– Танцуй, воин духа. Танцуй - я буду ждать,- сказала смерть, свиваясь в плотную воронку и покачиваясь из стороны в сторону.
Он на мгновение почтительно склонил перед ней голову - и все нити его кокона распустились диковинным цветком, уходя на сотни метров вверх и в стороны. Шипе вскинул руки - и россыпь цветных искр взметнулись в небо. Покачиваясь и кружась, он связал нити сияющим снопом, а потом вновь распустил их, и теперь лепестки больше походили на легкие перья. Они переливались и вспыхивали, то сплетаясь, то расплетаясь вновь. Постепенно синее свечение уступило место золотому, а потом начало медленно гаснуть. Шипе танцевал - и этот танец был величественным и ярким.