Танец с богами и драконами

Сухов Александр Евгеньевич

«Чего мечтать о невозможном, – мысленно начал я успокаивать сам себя. – Нужно готовиться к тому, чтобы как можно достойнее принять неминуемую гибель. Вот сраму-то будет, если спаситель Мира, умирая, начнет судорожно дрыгать ножками и, не приведи Создатель, опорожнит мочевой пузырь и кишечник…»

Додумать начатую мысль до конца я не успел, поскольку мой мозг, лишенный достаточного количества кислорода, решил смилостивиться над своим хозяином и отключился…

Не могу сказать, сколь долгое время мое сознание пребывало в беспамятном состоянии. Разбудите любого человека и спросите: сколько тот спал, и

он, не взглянув на циферблат будильника, вряд ли сможет хотя бы приблизительно ответить на ваш вопрос.

Очнулся я в кромешном мраке, лишь где-то далеко-далеко мерцала слабая искорка света. Первым делом внимательно прислушался к своим ощущениям: вроде бы ничего не болит, будто меня никто не душил. На всякий случай потянулся руками к горлу, но ни рук, ни горла, как оказалось, у меня не было.

Ерунда какая-то – очередное дежавю. Невольно сравнил свое теперешнее состояние с тем, что испытал ночью несколько дней назад, когда не по своей воле летал на свидание с Хранителем – весьма похоже. Единственное отличие: тогда меня силой выдернули из телесной оболочки, теперь же мне предстояло самому ее покинуть.

Кажется, я все-таки умер. Все точно – умер. Вот он – длинный темный коридор, пройдя по которому моя душа оставит бренную оболочку и либо устремится в рай, либо низвергнется в адскую бездну. Существовал, правда, третий вариант исхода: остаться на Земле в форме эктоплазменного образования и пугать по ночам местное зверье, огров и заезжих искателей приключений истошными завываниями и горькими стенаниями.

«Хватит размышлять над извечным философским вопросом о бренности всего сущего! – мысленно приказал я себе. – Пора вылупляться – на месте разберемся, какая судьба уготована безвременно почившему вору».

Я сосредоточил все свое внимание на бледном пятнышке, расположенном, как мне казалось, на другом краю вселенной, внутренне напрягся и всем своим естеством устремился к нему.

Как ни странно, либо выход оказался намного ближе, чем я предполагал, либо после смерти скорость света перестает быть главным лимитирующим фактором, ограничивающим быстроту перемещения материальных тел в пространстве, либо моя душа не имеет никакого отношения к материи и способна передвигаться с неограниченной скоростью. Так или иначе, я достиг «другого края вселенной» всего за пару секунд своего субъективного времени и быстро выскочил на свет божий.

Очутившись на воле, резко остановился, осмотрелся и от удивления присвистнул.

Мой дух витал на высоте десятка метров над переливающейся всеми мыслимыми цветами и оттенками землей. Внизу толпа светящихся гномов и магов окружала плотным кольцом две одинокие фигуры. Внутри обозначенного круга творилось нечто нехорошее. Один индивид, отрастив пару огромных клешней, протянул их к расцарапанному в кровь горлу другого индивида, опутанного светящейся сетью и бессмысленно хлопающего едва не вылезающими из орбит очами.

Внезапная радость охватила всю мою загробную сущность. Я жив, я еще как-то трепыхаюсь и здесь – в небесах, и там – на земле, значит, остается еще надежда продлить срок своего земного существования в столь любимой мной телесной оболочке! Приятно, конечно, вот так парить в горних высях, поплевывать на всех, кто ниже тебя, и мнить себя ангелом господним. Однако еще неизвестно, что станет с этим

ангелом после того, как мое тело окончательно задушит этот наглый тип с острыми ушами. К тому же за двадцать шесть лет я успел сильно привязаться и полюбить свою материальную оболочку не меньше, чем духовную субстанцию. Нет, не такой Коршун человек, чтобы своим добром разбрасываться. Значит, необходимо что-то предпринимать во спасение себя бесценного.

В состоянии эйфории я пребывал недолго. На смену ему пришло состояние озабоченности. Надежда – надеждой, но каким образом моя нематериальная душа может повлиять на ход дальнейших событий? Призадумался и вспомнил, как мне удалось подбросить дровишек в костер и до смерти напугать своего компаньона. Значит, смогем, коль захотим.

Я вырастил две «руки» и протянул их к несчастному существу внизу, которое, выпучив глаза и вывалив изо рта посиневший язык, сучило ногами по земле и немилосердно истязало свое горло ногтями в безуспешной попытке освободиться от действия удушающего заклятья. Со всеми подобающими предосторожностями я протиснул «ладони» между собственной шеей и колдовскими лапами Эзерга Утиола, чуть-чуть напрягся и немного разомкнул смертельные объятия, давая возможность сделать вдох своей бренной оболочке. Кажется, эльф ничего не заметил и все еще продолжает считать, что сжимает смертельной хваткой мое горло, а не воздух. Пусть некоторое время побудет в неведении, а мы пока малость подумаем: каким образом нам взломать его защиту и нанести сокрушительный ответный удар.

Я невольно улыбнулся, подловив себя на мысли, что обращаюсь к самому себе во множественном числе – прям великий монарх. Это от раздвоения, наверное – быстро подобрал для себя оправдательный аргумент.

Поскольку абстрактно думать и размышлять над любой проблемой можно до бесконечности, я решил сразу же перейти к опытам, ибо именно удачный эксперимент, а не ворох досужих домыслов является критерием всякой истины.

Выпустив тонкий жгутик, подвел его к защитному кокону эльфа. Щуп коснулся искрящейся поверхности – никакой реакции. Начал потихоньку удлинять его. Жгутик с легкостью проткнул магический щит и дотронулся до одежды эльфа. Чтобы колдун не ощутил до времени моего присутствия, я быстро втянул жгутик-зонд обратно.

Теперь, когда в моем распоряжении имелась определенная экспериментальная база, оставалось немного пораскинуть мозгами и сделать логические умозаключения.

Защита противника проницаема, к тому же она никак не реагирует на вторжение, и это может означать лишь одно – мое сознание находится на более высоком уровне и способно манипулировать тончайшими материальными и нематериальными структурами, неподвластными эльфу. Отсюда можно сделать вывод, что вся вражеская магия-шмагия абсолютно бессильна против моей.

Краем глаза я обратил внимание на то, что другой – материальный Коршун перестал дрыгать конечностями. Он расслабился и… заснул. Да, да, я вовсе не ошибся: Коршун номер два не впал в обморочное состояние от перенесенного стресса – он попросту уснул сном праведника. Если бы не мои «руки» и «руки» Эзерга Утиола, удерживающие обмякшее тело в вертикальном положении, он обязательно улегся бы прямо на каменистую почву, свернулся калачиком и, подложив ладошки под щеку, посапывал в свои две дырочки.