Танец с богами и драконами

Сухов Александр Евгеньевич

– Будить будем бесконтактным способом. Видите небольшую скалу на той стороне поляны? Как в свое время предлагал Брюс, пальнем по ней из «элефанта». Грохот взрыва лучше всякого будильника растормошит дракона. Пока ящер продирает глаза, мы сидим за этими кустиками, а когда окончательно придет в себя, выходим на поляну и представляемся Громыхале…

– Здрасте, Громыхала! – съехидничал я, невежливо перебив монарха. – А мы тут случайно прогуливаемся, цветочки собираем и к взрыву никакого отношения не имеем.

– Зачем же так-то? – король сделал вид, что не заметил моей колкости. – В конце концов можно будет все ему объяснить по поводу причины его неожиданного пробуждения, только немного позже. Давай, Коршун, доставай пушку…

Я расстарался на славу. Очередь

из двух десятков керамических пуль превратила приличных размеров кусок базальта в груду дымящихся камней, а самое главное, грохота было, словно от лобового столкновения двух железнодорожных составов, груженных доверху чугунными болванками. На месте Громыхалы я бы тут же свалился с дерева. Однако, нужно отдать должное завидной прочности драконьих нервов, он не только не упал на землю, а преспокойно продолжал висеть вниз головой, обозревая окрестности в поисках источника своего беспокойства, развернув на всякий случай крылья во всю их ширь, готовый при малейших признаках опасности взмыть в небеса. По какой-то никому неведомой причине взгляд его немигающих глаз был направлен не в сторону разрушенной скалы, а именно на тот куст, за которым наша четверка с нетерпением поджидала того момента, когда дракон окончательно придет в себя, чтобы поочередно шаркнуть ножками перед единственным представителем местной драконьей популяции. Не откладывая дела в долгий ящик, рептилия отцепила хвост от ветви дерева и, сложив крылья вдоль туловища, спикировала к земле. У самой ее поверхности перепончатые паруса распахнулись с характерным хлопком раскрывающегося парашюта и понесли монстра над поросшим чахлой травкой и усыпанным сосновыми шишками полем прямиком в нашем направлении. Пролетев половину расстояния, крылатая тварь попала под щедро льющийся с небес поток солнечного света и засверкала нестерпимым до рези в глазах переливчато-радужным разноцветьем. Казалось, дракон от кончика хвоста до рогатой головы был охвачен каким-то магическим огнем.

Ко всеобщему сожалению, долго любоваться умопомрачительным по красоте полетом экзотического существа нам не довелось. Громыхала молнией спланировал к кусту, за которым мы прятались, и метрах в пяти от него часто-часто захлопал крыльями, замедляя скорость полета. В результате нас едва не посшибало с ног плотным потоком воздуха, а бедное растение едва не было вырвано из земли с корнями вместе. Остановившись окончательно, дракон сложил крылья за спиной, привстал на задних лапах, вытянув хвост вдоль туловища, повернул свою тяжелую прямоугольную голову в сторону прячущихся за кустом непрошеных гостей и зарычал на всю округу громоподобными басом, жутко грассируя:

– Эй, гости дорррогие, будьте добррры пррредстать пррред очи хозяина здешних мест! Не дрррейфьте, никакого ущерррба вашему здоррровью с моей стороны не будет… Гарррантирррую!

Рептилия будто специально, с намерением подольше поиздеваться над нашими ушами, составляла фразы таким образом, чтобы в них было побольше «рычащих» слов.

При всей карликовости нашего дракона это все-таки была бронированная громадина, возвышавшаяся над поверхностью земли метра на четыре, к тому же обладавшая боевым огнеметом, способным в считаные секунды расплавить броню легкого танка или бронетранспортера. Если учесть тот факт, что, помимо огнемета, само тело ящера, включая гибкий хвост и бритвенной остроты когти, – прекрасная боевая машина, никто нас не осудит за то, что мы малость струхнули и выполнять законное требование хозяина здешних мест вовсе не торопились.

– Ну… поживее, поживее, дрррузья!.. Паррра людишек, гном, огррр и пессс…

До нас, наконец, начало доходить, что продолжать играть в прятки со столь проницательным существом, по крайней мере, невежливо. На нашем месте следовало бы чуть-чуть поторопиться – не хватало, чтобы монстр начал первым предпринимать шаги к сближению, устранив, например, злосчастный куст своим огненным дыханием. Первым это понял Его Величество и, гордо вскинув голову, как и подобает самодержавному монарху великого народа, покинул убежище. Остальные нестройными рядами потопали

вслед за отважным гномом. Наш лохматый друг поначалу хотел проигнорировать приглашение к разговору. Пришлось мне прихватить псину за ошейник и тащить едва ли не силой. Другую руку я как бы невзначай положил на рукоять «скорпиона» – мало ли какие мысли могут возникнуть в драконьей голове на предмет кулинарных достоинств новоприбывших. Меня вовсе не успокаивало, что согласно многочисленным хроникам летающие ящеры предпочитали говядину, баранину, на худой конец, свинину. Мало ли что могло случиться с головой Громыхалы за время его длительного затворничества. Может быть, идея фикс употребить внутрь первого встречного человека целиком и полностью овладела всеми помыслами чудовища, и как только мы окажемся на поляне, оно тут же начнет воплощать в жизнь свои маниакальные планы.

На наше счастье, чешуйчатое создание вовсе не собиралось причинить гостям какой-либо вред. По мере приближения нашей группы оно даже сделало пару шагов назад, увеличивая дистанцию (по-видимому, для того, чтобы при неконтролируемом сбросе излишков горючего случайно не испепелить гостей), умудряясь одновременно держать каждого из нас в поле зрения своих золотисто-янтарных глаз с вертикальными кошачьими зрачками непроницаемого черного цвета, из глубин которых, как мне показалось, поднимались золотистые искорки и затухали, так и не вырвавшись наружу. Вглядываясь в эти глаза, я невольно сравнил их с магическим камнем, хранящимся в котомке нашего чародея, и подивился наблюдательности того, кто впервые дал черным опалам столь меткое второе название – «Глаз дракона».

Матео остановился, еще больше приосанился и, тщательно маскируя невольный страх перед чудовищем, обратился к дракону с напыщенной речью:

– Я – король всех гномов Матео Третий по прозвищу Кузнец и мои спутники: Ромуальд-Подкидыш, больше известный как вор Коршун, юный маг Фарлаф, местный житель Трол и пес по кличке Злыдень, счастливы лицезреть последнего представителя славного племени драконов. Нам пришлось проделать долгий и трудный путь, чтобы встретиться с самим Громыхалой…

Внезапно из огнеметного сопла пресмыкающегося вырвался тонкий шнур пламени и уперся в землю в непосредственной близости от ног монарха.

– Гном, ты иззздеваться сюда пррриперррся?! – возмущенно воскликнул дракон. – Мое имя Гррромоверрржец! Лишь злопыхатели и ненавистники называли Великого Громовержца недостойным именем Громыхала! – От волнения на последней фразе своего выступления дракон совершенно позабыл о своей картавости и перестал растягивать звук «р».

Видя подобную реакцию хозяина долины, гном побледнел и сделал шаг назад – прочь от обугленного драконьим дыханием пятачка земли, но самообладания ничуть не утратил.

– Простите, Великий Громовержец, однако за пределами скальной стены, окружающей вашу обитель, вас все знают как Громыхалу и никак иначе.

– Все знают, говоришь! – удовлетворенно прорычал дракон, пропустив на сей раз оскорбительное для его драконьего слуха прозвище мимо ушей. – Значит, не забыли?

– Да-да, конечно же, не забыли, – принялся развивать успех Его Величество. – Может быть, вам что-нибудь говорит имя Калина?

На мгновение чудовище призадумалось. Зажмурив глаза, Громыхала поднес переднюю лапу к своему шишковатому черепу и совсем по-человечески принялся сосредоточенно скрести его своими серповидными когтищами.

– Калина, Калина?… Вспомнил! – Ящер широко распахнул глаза и обвел присутствующих более приветливым взглядом, нежели несколько мгновений назад. – Знавал я одного, дай, Создатель, памяти, ага, тыщи три годков назад перед самым приходом людей в этот мир. Великих способностей был гном…

– Почему был? – На волне хорошего настроения дракона я позволил себе вклиниться в разговор. – Не далее как пару-тройку недель назад мы с ним имели удовольствие беседовать. Кстати, о драконьем племени в общем и о Мудрейшем Громыхале – в частности, Калина говорил только в восторженных тонах. Простите нашу неосведомленность насчет обидного для вас прозвища, но именно этим именем называл вас Калина.