Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом
Шрифт:
— Ваш слуга повинуется, — с поклоном сказал Серый Червь.
Сир Барристан спустился в темницы с двумя новоиспеченными рыцарями. Горе и чувство вины способны довести мужчин до безумия, а Геррис Дринквотер и Арчибальд Айронвуд оба причастны к кончине своего друга. Туму и Красному Агнцу он, однако, велел дожидаться у двери камеры и вошел внутрь один.
Сир Арчибальд, здоровяк, выслушал его молча, глядя на свои забинтованные руки. Сир Геррис ударил кулаком по стене.
— Я говорил ему, что это вопиющая глупость. Умолял его вернуться
— Ничего подобного она не делала, — возразил сир Барристан. — Вы поняли бы это, если бы лучше знали ее.
— Она презрела его. Швырнула назад сердце, которое он принес ей в дар, и отправилась утешаться с наемником.
— Придержите-ка язык, сир. — Сиру Барристану Геррис не нравился; как смеет этот дорниец чернить Дейенерис? — В смерти принца Квентина повинен он сам и вы двое.
— В чем же мы виноваты, сир? Квентин был нашим другом, верно… и большим глупцом, хотя все мечтатели таковы… но в первую очередь он был нашим принцем. Мы обязаны были повиноваться ему.
С этим сир Барристан, всю свою жизнь повиновавшийся безумцам и пьяницам, не мог спорить.
— Вся беда в том, что он пришел слишком поздно.
— Он предлагал ей свое сердце, — повторил Геррис.
— Ей нужны не сердца, а мечи.
— К ее услугам были все копья Дорна.
— Возможно. — Никто больше сира Барристана не желал, чтобы Дейенерис отдала предпочтение дорнийскому принцу. — Но он опоздал, и все, что он сделал после, — перекупил наемников, выпустил на волю драконов… Это не просто безумие, это измена.
— Он сделал это из любви к королеве, — не уступал Геррис. — Хотел доказать, что достоин ее руки.
— Он сделал это из любви к Дорну, — резко оборвал старый рыцарь. — Принимаете меня за выжившего из ума старика? Я всю жизнь провел среди королей, королев и принцев. Солнечное Копье хочет поднять восстание против Железного Трона — не трудитесь отрицать! Доран Мартелл не тот человек, чтобы созывать копья без надежды на победу, и принца Квентина сюда привел долг. Долг, честь, стремление к славе, но уж никак не любовь. Он приехал не за Дейенерис, а за драконами.
— Вы не знали его, сир. Он…
— Он умер, Дринк, — перебил Айронвуд, поднявшись с тюфяка, на котором сидел. — Слова не вернут нам ни его, ни Вилла, ни Клотуса. — Заткнись лучше, пока я сам тебя не заткнул. Как вы намерены поступить с нами, сир?
— Скахаз Лысый требует вас повесить. Вы убили четверых его людей — двое из них были вольноотпущенники, пришедшие с ее величеством из самого Астапора.
Айронвуда это, похоже, не удивило.
— Бестии, да… Я убил только одного, с головой василиска, других перебили наемники — но вам это, разумеется, все равно.
— Мы защищали Квентина, — вмешался Дринквотер, — мы…
— Тихо, Дринк. Он все это знает. Вы не стали бы приходить, сир, если
— Верно. — Не так уж он, оказывается, и туп, здоровяк. — Вы мне полезнее живые, чем мертвые. Если хорошо мне послужите, я посажу вас на корабль и отправлю домой, а заодно верну кости Квентина его лорду-отцу.
— Опять корабли, — скорчил гримасу сир Арчибальд. — Но Квента и впрямь нужно вернуть домой. Что вам от нас нужно, сир?
— Ваши мечи.
— Мечей у вас тысячи.
— Вольноотпущенники королевы не испытаны в боях, наемникам я не верю, Безупречные — храбрые солдаты, однако не рыцари. Расскажите, как вы пытались украсть драконов.
Дорнийцы переглянулись.
— Квентин сказал Принцу-Оборванцу, что способен их укротить, — начал Дринквотер. — Сказал, что в нем есть толика крови Таргариенов…
— Кровь дракона.
— Вот именно. С помощью наемников мы собирались заковать драконов в цепи и доставить на пристань.
— Оборванец приготовил для нас корабль, — продолжил Айрон Вуд. — Большой, на котором могли уместиться оба дракона — на одном из них, впрочем, Квентин намеревался лететь. Но в их логове нам стало ясно, что ничего из этого не получится. Они совсем одичали, и повсюду валялись обрывки цепей со звеньями величиной с человеческую голову. Квент, да спасут его Семеро, чуть в штаны не наклал. Кагго и Мерис тоже это заметили, и тут один из их арбалетчиков выстрелил. Может, они с самого начала замышляли убить драконов, а нас использовали, чтобы добраться до них — кто его знает, этого Оборванца, — но стрелять, как ни крути, было глупо. Драконы и так волновались, а когда белый получил царапину, взбесились совсем.
— Сыны Ветра умчались мигом, — подхватил Геррис. — Квент кричал, охваченный пламенем, а их след простыл — всех, кроме мертвого арбалетчика.
— А ты чего ждал, Дринк? Кошка ловит мышей, свинья в грязи валяется, а наемник удирает как раз, когда нужен. Такая у них натура.
— И то правда, — согласился сир Барристан. — Что обещал им принц Квентин за помощь?
Дорнийцы молчали. Сир Арчибальд оглядывал голые стены темницы.
— Пентос, — сказал сир Барристан вместо них. — Говорите, не бойтесь: принцу Квентину уже ничем нельзя повредить.
— Точно, Пентос, — пробормотал сир Арчибальд. — Оба принца честь по чести написали так чернилами на пергаменте.
Сир Барристан усмотрел в этом добрый знак.
— У нас здесь сидят Сыны Ветра, мнимые дезертиры.
— Помню, — сказал Айронвуд. — Хангерфорд, Соломинка и прочие. Одни для наемников не так уж и плохи, других не мешало бы уморить. А что?
— Хочу отослать их назад к Оборванцу, а вместе с ними и вас. Среди многотысячного юнкайского войска вас никто не приметит. Скажете их капитану, что пришли от меня. Что я говорю голосом королевы. Что мы согласны уплатить назначенную им цену, если он приведет к нам наших заложников целыми и невредимыми.