Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом
Шрифт:
— Одним числом войн не выигрывают. Видели бы вы их: половина — ходячие мертвецы.
— Я, милорд, предпочел бы лежачих, — заявил Ярвик.
— Мало ли, что бы вы предпочли. — Голос Джона не уступал холодом ветру. — У них в лагере сотни детей… Может быть, тысячи. И женщины.
— Копьеносицы.
— Да, и такие есть. А также матери, бабки, девицы и вдовы. Вы их всех готовы обречь на смерть?
— Не ссорьтесь, братья, — вставил септон. — Станем на колени и помолимся Старице, чтобы указала нам путь.
— Где думаете селить своих
— Вот-вот, — подхватил Флинт. — Хочешь населить ими Дар — твое дело, но если кто ко мне сунется, пришлю тебе головы. Зима близко, и лишние рты ни к чему.
— Одичалые останутся на Стене, — заверил их Джон, — в наших замках. — Дозор уже поставил гарнизоны в Ледовом Пороге, Бочонке, Собольем, Сером Дозоре и Глубоком Озере, но десять замков оставались пустыми. — В одном из них поселим семейных, сирот младше десяти лет, вдов, старух и других женщин, не желающих воевать. Копьеносиц отправим в Бочонок к сестрам, холостых парней раскидаем по другим крепостям. Давшие присягу будут служить здесь, в Сумеречной Башне и Восточном Дозоре. Тормунду дам что поближе — Дубовый Щит.
— Они прикончат нас не мечами, так ртами, — вздохнул Боуэн Мурш. — Как вы намерены прокормить такую орду, лорд-командующий?
Джон предвидел этот вопрос.
— В этом нам поможет Восточный Дозор. Провизию будем доставлять морем, сколько потребуется. С речных и штормовых земель, из Долины Аррен, с Простора, из Дорна и Вольных Городов.
— А платить чем будете, позвольте спросить?
«Золотом из Железного банка Браавоса». Джон, впрочем, ответил иначе:
— Я оставляю вольному народу меха и шкуры — зиму без них не прожить. Все остальное они обязаны сдать: золото, серебро, янтарь, драгоценные камни, резную кость. Мы продадим это за Узким морем.
— Экое богатство, — съехидничал Норри. — На бушель ячменя хватит, а то и на два.
— Почему бы им и оружие не сдать тоже, милорд? — спросил Клидас.
— А с общим врагом мы голыми руками воевать будем? — засмеялся Кожаный. — Снежками кидать в упырей, палками бить их?
«Вы и бьетесь палками большей частью», — подумал Джон. Дубины, колья, каменные топоры, ножи из кости и драконова стекла — вот чем вооружены одичалые, а защищают их плетеные щиты, костяные доспехи да вареная кожа. Тенны обрабатывают бронзу, и лишь разбойники вроде Плакальщика могут похвалиться снятой с убитых сталью, помятой и заржавелой.
— Тормунд по доброй воле разоружаться не станет. Он не Плакальщик, но при этом не трус. Потребуй я этого, без крови не обошлось бы.
Норри потеребил бороду.
— Поселить одичалых в пустых замках — дело нехитрое, но что им помешает сбежать оттуда на юг, в тепло?
— Известно что: наши земли, — ответил Флинт.
— Я взял с Тормунда клятву служить нам здесь до весны. Плакальщик и другие вожди поклянутся в том же, иначе мы их не пропустим.
— Они не сдержат клятвы, — покачал головой Флинт.
— На слово Плакальщика
— Они безбожные дикари, — присовокупил Селладор. — Даже на юге знают, что одичалые — предатели по природе своей.
— Помните битву там внизу? — вступил в разговор Кожаный. — Я дрался на другой стороне, не забыли? Теперь я ношу вашу черную шерсть и учу ваших ребят убивать. Перебежчиком меня еще можно назвать, но на дикаря не согласен: вы, вороны, такие же дикие, как и я. И боги у нас есть — те же, что в Винтерфелле.
— Боги Севера, которым поклонялись еще до постройки Стены, — вставил Джон. — Тормунд клялся ими и сдержит слово. Я его знаю не хуже, чем Манса-Разбойника: немало лиг прошел вместе с ними.
— Мы помним, — заверил лорд-стюард.
«Да, уж ты-то наверняка не забыл».
— Манс-Разбойник тоже дал клятву, — продолжал Мурш. — Не носить короны, не брать жены и не быть отцом. Затем он сменил один плащ на другой, сделал все, от чего отрекался, и повел на юг преогромное войско, остатки которого бродят за Стеной и теперь.
— Жалкие остатки.
— Сломанный меч можно перековать, и убить им тоже нетрудно.
— У вольного народа нет законов и лордов, но детей своих они любят не меньше нашего, — сказал Джон. — С этим-то вы согласны?
— Мы опасаемся не детей, а отцов.
— Я тоже — потому и беру заложников. — Они принимают его за доверчивого дурачка или за одичалого, но скоро убедятся в обратном. — Сто мальчиков от восьми до шестнадцати лет. По сыну от каждого вождя, прочие тянут жребий. Они освободят наших братьев от обязанностей пажей и оруженосцев. Некоторые, возможно, в будущем решат надеть черное — на свете и не такое бывало, — другие же останутся в заложниках, обеспечивая верность своих отцов.
— И Тормунд согласился на это? — недоверчиво спросил Норри.
«Либо так, либо его люди перемрут все до единого».
— Он сказал, что цена непомерная, но готов ее уплатить.
— Не такая уж непомерная. — Флинт стукнул по льду своей палкой. — Винтерфелл тоже брал наших мальчишек в воспитанники, то есть в заложники, и ничего худого с ними не сделалось.
— Ну, это положим, — сказал Норри. — Те, чьи отцы вызывали гнев Королей Зимы, становились короче на голову. Скажи-ка, парень: если кто-то из твоих одичалых друзей изменит, хватит ли у тебя духу сделать, что должно?
«Спроси об этом Яноса Слинта».
— Не думаю, что Тормунду захочется узнать это на собственном опыте. Для вас я зеленый юнец, лорд Норри, но моим отцом был, как-никак, Эддард Старк.
Лорда-стюарда, однако, и это не убедило.
— Вы говорите, что они будут служить оруженосцами, лорд-командующий. Стало быть, и оружие им в руки дадут?
— Нет! — вспылил Джон. — Посадим их кружева пришивать к панталончикам! Разумеется, они будут учиться владеть оружием. А также сбивать масло, рубить дрова, чистить конюшни, выносить ночные горшки и быть у нас на посылках.