Танец с дьяволом
Шрифт:
Если бы у него был выбор, он бы и сам постарался держаться подальше от самого себя. Но, увы, до конца жизни он обречен существовать в этом безобразном, искореженном теле.
Хотел бы он быть не только полуслепым, но и глухим! Тогда он не слышал бы оскорблений.
Зарек приблизился к прилавку, где стояли корзины со свежим хлебом.
Эй ты, пошел отсюда! — рявкнул на него молодой, судя по голосу, булочник.
Прошу вас, добрый господин, — пробормотал Зарек, не отрывая взгляда от земли, —
Иди отсюда, бродяга! Нищим не подаем!
Он ощутил удар по голове.
Привыкший к боли, Зарек даже не поморщился. Он попытался на ощупь сунуть в руку продавцу свои монетки, но кто-то стукнул его по руке, и драгоценные кодранты улетели в грязь.
Зарек рухнул на колени, начал ощупывать землю под ногами в поисках денег. Он щурился и моргал, отчаянно пытаясь что-то разглядеть.
Неужели все потеряно? Нет! Пожалуйста, только не это! Он не может потерять деньги! Ведь неизвестно, когда ему так повезет в следующий раз — и повезет ли вообще!
С яростью, порожденной отчаянием, он снова и снова месил руками грязь.
Где же его монеты?
Где?!
Наконец ему удалось нащупать одну монетку, но в этот миг на спину ему звучно опустилось что-то, по ощущению похожее на метлу.
А ну, брысь отсюда! — взвизгнул над ухом женский голос. — Всех покупателей нам распугаешь, урод!
Зарек продолжал искать деньги — привычный к битью, он почти не почувствовал удара.
Но в следующий миг булочник наградил его чувствительным пинком под ребра.
Ты что, глухой? — прорычал он. — Убирайся, падаль, а то стражу позову!
Эту угрозу Зарек воспринял всерьез. Последняя встреча с рыночной стражей стоила ему глаза. Он не хотел лишиться зрения окончательно.
При воспоминании о матери сердце его сжалось — он не мог забыть, как приняла она давно потерянного сына.
Но еще ярче отпечаталось в памяти то, как встретил его дома отец.
По сравнению с тем, как он наказал Зарека, побои стражи показались ему дружеской лаской.
Зареку не разрешалось выходить за пределы виллы. Если отец узнает, что он снова убежал на рынок, — страшно даже подумать, что он с ним сделает! Не говоря уж о трех украденных монетах...
Точнее, уже об одной.
Зажав в кулаке свою единственную денежку, он захромал прочь от прилавка булочника — так быстро, как только позволяло его искалеченное тело.
Пробираясь сквозь толпу, он ощутил у себя на щеке что-то мокрое. Провел грязными пальцами по лицу. Кровь.
Устало вздохнув, ощупал голову и обнаружил ссадину над бровью. Не слишком глубокую. Но болезненную.
Зарек привычно утер рукавом потеки крови, смешанные с грязью и слезами.
Он хотел просто съесть кусок хлеба! Вкусного свежего хлеба. Неужели для такого, как он, и это недоступная
Он оглянулся вокруг себя, щурясь и принюхиваясь, надеясь найти по запаху еще одного булочника.
Зарек!
Услышав голос Валерия, Зарек сжался, словно испуганный зверек.
В следующий миг он, прихрамывая, пустился бежать назад, к вилле. Но далеко не убежал — брат нагнал его.
Крепкая хватка Валерия остановила его на бегу.
Что ты здесь делаешь? — поинтересовался брат, грубо тряхнув его за больное плечо. — Представляешь, что будет, если тебя увидит здесь кто-нибудь с виллы?
Еще бы!
Но от испуга Зарек не мог ответить. Трясясь всем телом, словно подстреленная птица, он закрыл лицо руками в ожидании града ударов, который мог обрушиться на него в любой момент.
Зарек! — с отвращением в голосе проговорил Валерий. — Ну почему ты никогда не делаешь то, что тебе говорят? Право, можно подумать, тебе просто нравятся побои!
И, схватив его за больное плечо, брат подтолкнул его по направлению к вилле.
Зарек споткнулся и упал.
Последняя монетка выпала из его кулака и покатилась по мостовой.
Нет! — простонал Зарек и пополз за ней.
Валерий поймал его и силком поднял на ноги.
Да что с тобой такое?
Затуманенным взором Зарек увидел, как его монету подобрал какой-то мальчишка и убежал с ней. Желудок его сжался от голода, а сердце — от горечи поражения.
Я хотел купить себе кусок хлеба... — прошептал он дрожащими губами.
Разве у тебя дома хлеба нет?
Нет. Хлеб едят Валерий и его братья, а Зареку достаются лишь объедки, которыми брезгуют даже собаки, не говоря уже о других рабах.
Ему хотелось раз в жизни съесть что-то свежее! Не объедки из чужой миски, не помои, в которые кто-то плевал...
Это еще что такое?!
Зарек съежился, услышав над головой оглушительный бас. Этот голос всегда доставлял ему неприятные ощущения, словно скрежет железа по стеклу. Он сжался, словно надеялся сделаться невидимым, хоть и знал, что это бесполезно.
От зорких глаз воина, который остановил перед ними коня, ничто не могло укрыться.
Валерий испугался не меньше Зарека. Как всегда в разговорах с отцом, он начал заикаться:
Я-я-я... м-м-мы....
Что здесь делает этот раб?
Зарек отступил назад. Валерий сглотнул, расширив глаза; Зарек догадался, что брат пытается придумать, как его выгородить.
М-м-мы с н-н-ним х-ходили н-н-на рынок, — ответил он наконец.
Ты — с этим рабом? — недоверчиво переспросил отец. — Зачем? Новый кнут для него выбирал, что ли?
Зарек молил всех богов, чтобы Валерий ничего больше не выдумывал. Всякий раз, когда он пытался обмануть отца, выходило только хуже.