Танец с дьяволом
Шрифт:
Сам Зарек не осмеливался открыть рот: он слишком хорошо знал, что бывает с рабами за любое лишнее слово.
А уж заговорить с отцом без его позволения...
Н-н-ну... я...
Прорычав проклятие, отец с размаху ударил Валерия по лицу. Мальчик упал; из его носа заструилась кровь.
Мне надоело смотреть, как ты с ним нянчишься!
Спрыгнув с лошади, отец бросился к Зареку. Тот рухнул на колени и прикрыл руками голову, ожидая града ударов.
Отец пнул его под ребра.
Встать, пес!
Но от
Встать, кому я сказал!
Зарек с трудом поднялся на ноги. Больше всего ему хотелось броситься наутек, но он знал: если бежать — догонят и накажут еще больнее.
Так что он стоял неподвижно, ожидая новых побоев.
Отец схватил его за шею. Затем обернулся к Валерию, который тем временем тоже поднялся с земли, подтащил его к себе за шиворот, злобно оскалился ему в лицо:
Жалкий ублюдок! В тебе нет ни капли моей крови! Хотел бы я знать, от какого труса зачала тебя твоя шлюха-мать?
В синих глазах Валерия сверкнула боль, но лицо его осталось бесстрастным. Он привык выслушивать от отца подобные оскорбления — явно несправедливые: ведь он больше всех братьев был похож внешне на Гая Магнуса.
Отец оттолкнул Валерия, а Зарека потащил за волосы к торговым рядам.
Зарек хотел перехватить руку отца, чтобы было не так больно, но не осмеливался.
Страшно даже представить, что сделал бы отец, если бы Зарек вдруг к нему прикоснулся.
Перед ними вырос суетливый пожилой человечек.
Ты торгуешь рабами? — спросил отец.
Да, господин. Хотите купить раба?
Нет, продать. Вот этого.
Зарек ахнул, сообразив, что происходит. Как ни тяжко жилось ему в доме отца, мысль о том, чтобы покинуть этот дом, его ужасала. От товарищей по рабству он слышал немало страшных историй о том, что может произойти с бесправным и беззащитным рабом в других местах.
Старый работорговец устремил масленый взгляд на Валерия.
Тот побледнел и отступил на шаг.
Красивый мальчик, господин. Я дам за него хорошую цену.
Да не его! — рявкнул полководец. — Вот этого!
И он подтолкнул Зарека к работорговцу. Тот зажал нос и скорчил недовольную гримасу.
Вы шутите?
Вовсе нет.
Отец...
Придержи язык, Валерий, иначе вместе с ним продам и тебя!
Валерий бросил в сторону Зарека сочувственный взгляд, но все-таки мудро решил промолчать.
Работорговец покачал головой:
Этого не возьму. Какой в нем прок? Кому и на что он может сгодиться?
Может быть мальчиком для битья.
Ну, нет, для этого он слишком взрослый. Мои покупатели предпочитают мальчишек помоложе и посимпатичнее. А этот... с такой рожей — только милостыню просить!
Возьми его даром. Приплачу еще два денария.
Зарек ахнул от изумления. Отец собирается отдать его работорговцу с приплатой?! О таком он никогда не слыхивал!
Ну... за
Три.
Работорговец кивнул:
Будь по-вашему, три.
От унижения у Зарека перехватило дух. Даже самый дешевый раб стоит не меньше двух тысяч денариев! А он... выходит, он так ничтожен, что отец готов заплатить, лишь бы от него избавиться?
Да, все так и есть.
Он — ничтожество. Он ничего не стоит. У всех вокруг он вызывает только ненависть и омерзение.
Затуманенными от слез глазами он наблюдал, как отец отдает торговцу деньги и, не удостоив Зарека ни единым взглядом, берет за руку Валерия и тащит его за собой.
В поле его зрения появился новый незнакомец, очень похожий на работорговца, но помоложе. Увидев Зарека, он скривился:
Отец, и что мы будем с ним делать?
Работорговец задумчиво попробовал монеты на зуб.
Отправь его чистить выгребную яму для рабов. Так нам пришлось бы нанимать человека, а этот будет работать бесплатно. А коль заболеет или помрет — туда ему и дорога.
Сын работорговца ухмыльнулся.
Пошли, чучело, — приказал он, подтолкнув Зарека тростью. — Приступай к своим новым обязанностям.
Астрид вырвалась из сна, словно из западни. Сердце ее колотилось как безумное. Лежа в постели, окруженная привычной тьмой, снова и снова переживала она боль Зарека.
Никогда она не испытывала такого отчаяния. Такого горя.
Такого отвращения к миру и к себе.
Зарек ненавидел всех вокруг, но сильнее всех — самого себя.
Неудивительно, что он безумен. Как сохранить рассудок после такого?
М'Адок! — прошептала она.
Я здесь. — Он сел рядом.
Оставь мне немного идиоса. И принеси настойки лотоса.
Ты уверена?
Да.
Глава 7
Зарек проснулся вскоре после полудня. Как правило, он не спал днем — скорее дремал. Летом в его хижине было слишком жарко для спокойного сна, а зимой — слишком холодно.
Но больше всего беспокоили его сны. Во сне к Зареку неизменно возвращались призраки прошлого. Наяву он умел бороться с воспоминаниями, но во сне оказывался перед ними беззащитен.
Однако, открыв глаза и прислушавшись к вою ветра за окном, он мгновенно перенесся в настоящее.
Он в доме Астрид.
Прошлой ночью он наглухо задернул шторы, так что не знал, продолжается ли снегопад. Впрочем, какая разница? До сумерек он все равно заточен здесь.
Вместе с ней.
Он поднялся с кровати и направился к кухне. Эх, оказаться бы сейчас дома! Как ему не хватает выпивки! Водка не убивает воспоминания, но приятное жжение в горле и в желудке по крайней мере немного от них отвлекает.