Танец с герцогом
Шрифт:
Развернувшись на каблуках, Амелия вбежала в библиотеку.
– Как ты мог так с ним поступить? Как мог поступить так со мной?
Намеренно спокойно Спенсер задвинул ящик стола и поднялся со стула. Белоснежная ткань сорочки натянулась на его широких плечах, когда он вставал. Очевидно, сюртук он снял перед игрой.
– А как мне следовало поступить? – Взгляд Спенсера перекочевал на медный жетон Лео, лежавший на стопке промокательной бумаги. Он взял его в ладонь. – Я не мог позволить ему уйти с жетоном. Ведь Джек мог бы его потерять, и одному
– Да, но зачем было отбирать жетон подобным способом? У него финансовые затруднения. Тебе нужен жетон. Почему ты не нашел решение, которое устроило бы обоих?
Спенсер указал рукой на дверь.
– Ты же слышала, что сказал твой брат. Он не собирался продавать жетон. Глупцу захотелось поиграть. Мне следовало отказаться?
– Да! Ты же умный человек.
– Не знаю, где твой брат наберется ума, если ты продолжишь думать за него. – Спенсер сложил руки на груди. – Может быть, он усвоил этот урок.
– Ничего он не усвоил, кроме того, что ко мне приезжать больше не стоит.
– Не могу сказать, что я сильно расстроился. – Спенсер вышел из-за стола.
– Ты не расстроился. В отличие от меня. – Нет, Амелия была не просто расстроена. Она была опустошена. Ей не хотелось даже думать о том, что произойдет, когда Джек вернется в Лондон.
– Ради всего святого! Джек никчемный бездельник. Он берет у тебя деньги, а ты лишь бесконечно тревожишься за него.
– Вовсе нет. – Голос Амелии задрожал. – Я продолжаю любить его, несмотря ни на что. И продолжаю надеяться, что он исправится. От тебя не требовалось давать ему денег. Джек сказал, что хочет возобновить учебу в Кембридже. Принять сан. – Последнего он не говорил, но Амелии такой исход событий казался логичным. – Ты мог бы предложить ему место викария в местном приходе или какой-то иной способ отработать долги.
– Я несу ответственность за людей, живущих и работающих на моей земле. И ты хочешь, чтобы я отдал их духовное благополучие в руки Джека? Об этом не может быть и речи. – Спенсер покачал головой. – Он приехал сюда вовсе не для того, чтобы возобновить учебу или принять сан, Амелия. Он приехал за деньгами. Просто немного изменил тактику, когда я уличил его в этом.
– Он сделал это, потому что ты его прогнал! Даже не поговорив со мной. Мне показалось, что сегодняшнее утро научило тебя открытому общению с женой. Мы могли хотя бы все обсудить, прежде чем ты обманом завладел жетоном, а потом вышвырнул Джека за ухо, как мальчишку.
Услышав в ответ лишь недовольный вздох, Амелия прижала кулак к груди.
– Ты сказал, что несешь ответственность за своих арендаторов. Так вот я несу ответственность за своих братьев.
Амелии было десять лет, когда родился Уильям, младший. Мама была так ослаблена родами, что почти не могла заботиться о ребенке. Хью и Джеку исполнилось семь и шесть лет соответственно, поэтому все заботы о малыше легли на Амелию. «Ты должна быть маленькой мамой, Амелия.
– Спенсер, прошу тебя. Я уже потеряла Хью. И не могу потерять еще и Джека.
Спенсер подошел к жене. Его лицо потемнело от обуревавших его эмоций, а фигура излучала силу и могущество. Близость его тела тут же пробудила в Амелии желание. И она тотчас же вспомнила, как сплелись в конюшне их ноги и руки, как Спенсер целовал ее горло и гладил обнаженные бедра… Несмотря на бушевавший в душе гнев, Амелия чувствовала, что еще немного, и она бросится в его объятия, умоляя обнять, поцеловать, позаботиться о ней и доставить ей удовольствие.
Полюбить ее и понять.
А потом Спенсер тихо произнес:
– Джек уже потерян для тебя, Амелия.
Нет! Амелия смотрела на мужа, чувствуя, как слезы обжигают глаза. Она вышла замуж, чтобы спасти брата, а не покончить с ним. Спенсер потратил целое состояние на дурно воспитанную лошадь, но мгновенно сбросил со счетов ее брата.
– Не говори так, – прошептала Амелия. – Ты его не знаешь. Они с Хью были так близки. Со смертью Хью какая-то часть Джека тоже словно умерла, и он все еще пытается заполнить образовавшуюся пустоту с помощью карт и выпивки. Ты не знаешь, каким он был до этого.
– А ты не видишь, каким он стал теперь. Я видел такое прежде в безрассудной юности. Это стремление к высоким ставкам и неспособность мыслить здраво. Говорю тебе, он потерян. Он еще может повернуть назад, но только если найдет силы и волю внутри себя. А ты ничего не можешь сделать, чтобы заставить его измениться. Тебе нужно отпустить вожжи, ради его и твоего же блага. Не пытайся больше утешать и уговаривать. Не давай денег. Если у тебя нет силы воли, чтобы разорвать эти отношения, я сделаю это за тебя.
– Разорвать отношения? С моей собственной плотью и кровью? – Амелия не могла поверить, что перед ней стоит тот же самый Спенсер, с которым она разговаривала утром в конюшне. Он знал, как важна для нее семья. Как он мог советовать подобное? – Из всех высокомерных и бесчувственных…
– Ах да. – Невесело усмехнувшись, Спенсер разжал пальцы. На его ладони блеснул медный жетон. – Я негодяй. Джеку можно появляться в этом доме, погрязнув в карточных долгах, выманив у проститутки этот жетон. Ему можно ставить под сомнение мою честь, угрожать репутации моей кузины и оскорблять тебя в лицо…
– Ты ударил его!
– …а я негодяй. – Спенсер еле слышно выругался. – Я целую неделю живу под грузом беспочвенных обвинений. Я утратил терпение и чувство такта, не присел ни минуты ни днем, ни ночью, пытаясь доказать несправедливость выдвинутых против меня обвинений. Ты поклялась, что веришь мне, когда все мои попытки не увенчались успехом. И вот теперь Джек является сюда с доказательством моей невиновности в кармане, и ты называешь меня негодяем. И вся твоя преданность достается этому неблагодарному бездельнику. Его ты защищаешь.