Танец с герцогом
Шрифт:
Внезапно Амелия перестала смеяться. Теперь она еле дышала.
– Амелия, – прошептал Спенсер, – мне кажется, сейчас ты не отличила бы правду от лжи, даже если бы я тебя ущипнул.
Спенсер крепко поцеловал Амелию в лоб. Но она не поняла, что этот поцелуй обозначал. Она даже не поняла, понравился он ей или нет.
– Вот что мы с тобой сделаем, – произнес Спенсер. – Как только танец закончится, выскользнем из-за ширмы и оторвемся друг от друга. Я в кои-то веки последую правилам этикета и приглашу на танец одну из этих несносных близняшек Уэкслер. Скорее всего Флору. – Амелия с трудом подавила
– Но…
– Не спорь. Просто наслаждайся вечером.
Музыка закончилась, и Спенсер выбрался из-за ширмы, прежде чем Амелия успела что-либо возразить. Не прошло и двух секунд после его ухода, а она уже соскучилась.
Амелия вспомнила про свой полупустой бокал с ликером. Она залпом осушила его, похлопала себя по щекам и выскользнула из-за ширмы. Без наиболее впечатляющего аксессуара – герцога, ведущего ее под руку, – она приготовилась провести вечер как просто Амелия. Приятный, но ничем не примечательный час. Она поболтает с другими леди, подпирающими стены.
Сольется с обоями.
Глава 17
Его жена находилась в центре всеобщего внимания.
Из утопающей в тени галереи Спенсер наблюдал за Амелией, танцевавшей вот уже с четвертым партнером, и потягивал бренди. Она радостно кружилась в риле и улыбалась. Вернувшись на свое место, она что-то сказала знакомой леди, и стоявшие рядом гости засмеялись. Все вокруг жадно ловили ее замечания. Взгляды всех присутствующих были устремлены на нее – на переливавшееся платье цвета кобальта, плотно облегавшее изгибы ее тела, и ясные голубые глаза.
Амелия стала герцогиней, и интерес публики к ее персоне был отчасти вызван титулом. Но один лишь титул не смог бы очаровывать людей так долго. Все дело было в самой Амелии. Общительной. Живой. Невероятно притягательной. Куда только делась простенькая старая дева? Сегодня вся ее сущность вырвалась на свободу, бурля точно дорогое шампанское. Все хотели быть рядом с ней. Смеяться вместе с ней. Вкусить хоть капельку ее пьянящего очарования.
И Спенсеру хотелось этого гораздо сильнее, чем кому бы то ни было. Он не чувствовал сейчас необходимости уединиться. Не испытывал головокружения или бешеного сердцебиения. И если быть до конца честным, он вообще не заметил сегодня толпы.
Как и все остальные, он был очарован собственной женой.
– Что ты здесь делаешь? – раздался голос у Спенсера за спиной.
Он обернулся.
– Должен задать тебе тот же вопрос?
– Наблюдаю за танцующими, как и ты.
Клаудия подошла к Спенсеру и встала рядом с ним у перил.
– Я так устала от Би Грантем. Она ужасно глупа.
– Мне показалось, вы ровесницы.
– Разве что только по возрасту. – Облокотившись о балюстраду, Клаудия подперла рукой подбородок. – Амелия выглядит сегодня чудесно. – В голосе девушки послышалось удивление.
– Да, ты права.
Хм. Теперь Спенсер получил ответ на свой вопрос.
Если бы в ту ночь, когда они впервые встретились, кто-нибудь попросил его описать Амелию д’Орси, он сказал бы, что она обыкновенная. К утру он уже считал ее
Но когда она сегодня появилась в их апартаментах одетая в это самое платье… Святые небеса! Спенсеру показалось, будто его ударили в солнечное сплетение. Его сердце замерло на мгновение, а в груди поселилась боль. Он вдруг внезапно осознал, что может назвать собственную жену одной из красивейших женщин мира. Когда это произошло? Спенсер весь вечер не мог найти ответ на вопрос: изменилась ли Амелия или изменения произошли в нем самом?
Но теперь он получил ответ. Все дело было в Амелии. Только в ней. Возможно, она не изменилась. Но что раскрылась, это точно.
– Она пользуется у джентльменов популярностью, не так ли? – Теперь голос Клаудии звучал нахально. – Наверное, мне стоит попросить ее поделиться опытом.
В душе Спенсера зародилось какое-то тревожное ощущение. С тех пор как Амелия предположила, что Клаудия ревнует его, он стал чувствовать себя неловко в присутствии кузины. Спенсер сомневался, что предположение Амелии верно, и все же он боялся спросить, чтобы ненароком не узнать правду. Честно говоря, он вообще теперь не знал, как разговаривать с Клаудией. Он и раньше-то не слишком преуспевал в этом, а в последнее время она и вовсе стала вспыльчивой и раздражительной. Спенсеру претила мысль о том, что она взрослеет и все больше отдаляется от него.
– Тебе давно пора спать, – заметил он.
Клаудия драматично вздохнула.
– Ты собираешься до конца жизни обращаться со мной как с ребенком?
– Да. Потому что опекуны так и поступают. – Клаудия недовольно надула губы, и Спенсер многозначительно добавил: – Спокойной ночи.
Как только Клаудия ушла, он снова принялся разглядывать гостей, чтобы отыскать среди них Амелию. Это было нетрудно. Стоило только найти глазами кучку джентльменов.
Он был не одинок в своем восхищении Амелией, но не слишком радовался подобному обстоятельству. Ему больше нравилось думать, что у Амелии не имелось лучшей перспективы, чем брак с ним. Что ему не надо беспокоиться о том, что ее может отнять у него другой мужчина.
Спенсер отхлебнул бренди. Сегодня он беспокоился. Очень беспокоился. Когда она посмотрела на него сегодня там, за ширмой, в ее взгляде читалось такое сомнение. Неужели она не представляла, что для него значит? Господи, да ведь он здесь. На балу. В Оксфорде. Ради нее. Одного этого хватило бы, чтобы понять.
Очевидно, Амелия не понимала. Спенсер собирался объяснить ей кое-что. Неторопливо и подробно. А для человека, давным-давно поклявшегося никогда ни перед кем не объясняться…
Словом, Спенсер с нетерпением ждал этого момента.
Он спустился по лестнице и вошел в зал как раз в тот момент, когда раздались первые звуки вальса. Амелию уже пригласил какой-то местный фермер, имя которого вылетело у Спенсера из головы, но ему не было до этого никакого дела.
– Полагаю, это мой танец, – произнес он, протянув руку жене прямо перед носом у пригласившего ее джентльмена.
Амелия укоризненно посмотрела на мужа, но джентльмена уже и след простыл. Положив руки на талию Амелии, Спенсер закружил ее в вальсе.