Танец с Клинком
Шрифт:
— Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет.
Меня сотрясло многократным эхом сотен человеческих голосов, повторяющих заученные слова.
— Да вы издеваетесь! — прошептал я, узнавая воззвание к Рюрику и холодея от нехорошего предчувствия.
— Приходи княжить над нами и владеть нашей землёй по собственному разумению. А мы отплатим тебе и потомкам твоим верной службой, как и дети наши и дети наших детей. В том слово народа Э'вьен. Будь нашим князем, Леонард из рода Хаттори…
Когда они замолчали, меня пошатывало.
— Да будет так! — прокричал я, понимая что выбора у меня, по сути, и нет.
Толпа взорвалась ликующими криками.
— Ты понимаешь что происходит? — спросил один офицер у другого, перекрикивая толпу и тем привлекая моё внимание.
Слегка повернув голову, я тоже с интересом ждал ответа. И он меня не разочаровал.
— А то как же! Это рождение новой династии…
Чтобы побыть наедине, мне пришлось ускользнуть от сопровождения наёмников и э'вьенов, изменить внешность при помощи Тени и вернуться на злополучный берег реки. Там, наедине с самим собой и реквизированной бутылью водки, я просидел всю ночь — то рассматривая звёзды на тёмном покрывале неба, то зачарованно наблюдая за пляшущим у горизонта заревом погребальных костров.
Погибших сжигали раздельно.
Редкая победа достаётся без крови. На кострах сгорала почти сотня моих людей. Павших "ушкуйников" возложили рядом с воинами народа Э'вьен. Каждый из присутствовавших оставил погибшим что-то в дар. Иногда это было оружие, иногда чаша с жареной олениной или бутыль настойки на травах, иногда подстилка или одежда из шкуры таёжных зверей. Каждому умершему в ноги сложили разряженное оружие убитых врагов…
Речь, что я произнёс перед ритуалом погребения, не отличалась от той, что звучала у руин Мацумото. Ей внимали с почтением, как и должно — с людьми говорил уже не военный вождь, а владетельный князь, имеющий право вершить судьбы. Наверное, именно поэтому я потом и сбежал от всех.
— Почему иногда всё так глупо и неправильно? — пьяно спросил я, прикладываясь к наполовину опустевшей бутылке. Несколько отвратительных обжигающих глотков ухнули в желудок очередным горячим комком.
Дедушка, изредка нарушавший моё одиночество, не стал ничего уточнять. Ему и так было прекрасно известно о чём именно я говорю.
— Будь всё правильно и логично, люди утратили бы свою человечность. Это касается как хороших поступков, так и плохих. Смирись. И учись нести ответственность за то, к чему приложил руку. — дух говорил спокойно, без поучающих интонаций. Так отец говорит с сыном, объясняя ему несовершенство мира. — Смирись, Кеншин. И иди дальше.
— Но…
— Мир не идеален, внук. В нём всегда что-то ломается. И далеко не всё можно исправить или починить.
— Мне всё чаще кажется, что удел ронина — приводить за собой смерть. — язык начал заплетаться, но я упорно пытался высказаться. — Чего бы ни коснулся — следом приходит смерть
— Ты ведёшь себя так, словно дыбом встали все остальные волосы на твоём теле! Не стыдно? Истинная смелость Воина в преодолении страхов, а не их отсутствии. Понимание законов мироздания и смирение — вот чему тебе стоит учиться наравне с воинскими искусствами. Всем страшно. Не всем хватает духа признаться в этом.
— И как быть?
— Быть? Мой внук обязан "жить", а не пытаться провести бытие! — неожиданно разозлился предок. — Жить в согласии с самим собой, зная свои преимущества и недостатки! Не отрицать очевидное, а…
— Менять его. Менять себя и окружающую реальность по своему усмотрению, но в соответствии с законами гармонии. — продолжил я, перебивая и подхватывая эмоциональную речь. — Красивые и правильные слова. На деле всё выходит совершенно не так!!!
— Разве первая выпущенная тобой стрела угодила точно в цель? — иронично спросил дух.
— Нет. И да. Задание учителя я не выполнил, но в намеченную собой цель попал. — автоматически ответил я, припоминая обстоятельства. — Она угодила точно в задницу Хайяо. Он слишком много на себя брал!
— Вечно с тобой всё не так!
— А вторая "первая" стрела улетела очень далеко. Брат ходил подбирать её и вернулся только поздно вечером. Первая попытка обмануть взрослых. Успешная попытка, как ему казалось. А мальчика просто отпустили погулять по окрестностям родового квартала. — грустно продолжил я, повторно переживая впечатления брата. — Он научил меня тому, чего у меня никогда не было. Разделил со мной детство. Близнецы всегда знают про друг друга чуть больше, чем можно представить.
— Но у них могут быть разные судьбы. И ваши разошлись. Ты дописываешь его историю, Кеншин. Леонард почти завершил свой Путь. Путь Смерти, Разрушения и Воздаяния. Месть — священное право! Не менее священное чем право на жизнь!
— Снова лозунги? Постой, у меня на губах молоко? Так это от здорового образа жизни! — развеселился я, ни в какую не желая соглашаться. Из чувства противоречия, а не ведомый какой-то логикой.
— Это его Путь, а не твой.
— Но Клинок — я!!! И выжил я, значит это моя месть!
— Но это его жизнь и его семья?! Его ребёнок под сердцем его женщины?! — бесстрастно и холодно спросил дед. Его ледяной тон привёл меня в чувство.
— Я понял. Спасибо за урок, старший.
Язык почти перестал заплетаться. Опустошив всю бутылку, я отшвырнул её в сторону и, тяжело пошатываясь, встал.
Светало. Зарево погребальных костров на западе уже угасло. Взамен им, на востоке разгорался запоздалый весенний рассвет. Небо тронули оттенки золотистого, кремового и нежно-розового.